Онлайн книга «Надкушенное яблоко Гесперид»
|
К дальнему выходу роддома Ирина подошла, с трудом таща на себе три большие сумки. Своя дорожная, набитая под завязку, висела на плече, в руках были пакеты с детским барахлом. Не столько тяжело даже, сколько нести неудобно. Еще ребеночка сейчас дадут, мама дорогая... Дмитрий Сергеевич ждал ее у двери. Они вошли в полутемный коридорчик, прошли немного, он толкнул дверь какой-то комнаты. – Посидите здесь. Стол, накрытый клеенкой, несколько стульев, топчанчик. Интересно, что у них тут? Впрочем, не интересно. Ирина с облегчением бросила сумки на пол, опустилась на стул. Врач вернулся буквально через минуту. В руках у него был небольшой сверток, Ирина даже не сразу поняла... Он протянул его ей через стол. Девочка... В буроватом одеяльце на белом краешке пеленки лежала, как бутон, спящая розовая мордочка, жмурилась недовольно. Ирина смотрела, замерев. Белесые, едва наметившиеся бровки, мягкий краешек щеки, рыжеватое колечко волос... – Доктор, она рыженькая... Тот только молча кивнул. – Спасибо, спасибо вам большое! – Ирина почти задохнулась он нахлынувшей горячей волны, ей хотелось вскочить, закричать, обнять этого нелепого дядьку, сделать что-нибудь... Но на руках спал ребенок, и нельзя было его беспокоить. – Вот, и спасибо еще раз, – неловко, одной рукой, она вытащила из кармана заблаговременно засунутые туда два конверта. – Огромное спасибо. Врач так же неловко засунул конверты к себе. – Пойдемте, я помогу вам. Вы с машиной? – Нет. Вот черт, об этом она забыла. Приехала на такси, но подумать, попросить подождать... Дура. Как она теперь будет бегать, ловить... – Я вам поймаю такси. Это быстро, их тут много ездит. Дмитрий Сергеевич нагнулся, подхватил ее сумки. Тут до нее дошло. – У меня там... Переодеть... И люлька. – Не надо переодевать. Разбудите. Она чистенькая, только недавно меняли. Где ваша люлька? Малышку аккуратно застегнули в голубую сумочку-люльку. Она не проснулась, хныкнула только во сне недовольно. У люльки были ручки, но Ирина все равно понесла ее, прижимая к груди. Она вышла к проезжей улице. Дмитрий Сергеевич уже остановил такси и стоял, наклонившись к окошку водителя. Ирина подошла, он открыл ей заднюю дверь, поставил внутрь сумки и помог сесть. – Спасибо вам еще раз за все, Дмитрий Сергеевич. – Не стоит. До свидания. Счастливо вам. Ирина наклонилась к водителю и, перед тем как захлопнуть дверь, громко сказала: – В аэропорт! Главврач роддома оказался в своем кабинете. Он глядел на Маринку, не узнавая ее, как будто со времени их последней встречи прошли не сутки, а, по меньшей мере, несколько лет. – Простите меня, – выдохнула она и села на вчерашний стул. – Вы были правы, а я идиотка. Я все поняла. Я передумала. Пожалуйста, можно я ее заберу? Главврач покачал головой. – Но почему? Вы же не успели ее никуда отправить! Я только вчера... Ну да, да, я все понимаю, я идиотка, накажите меня, как хотите, но отдайте девочку. Я справлюсь. Я буду очень хорошей мамой. Пожалуйста. Она изо всех сил пыталась поймать взгляд врача, и, когда это ей удалось, она испугалась – такая мука стояла в его глазах. Он не сказал ни слова, но Маринка почему-то поняла, что случилось самое страшное. – С ней... С ней все в порядке? – Рот почему-то пересох, слова не шли. Врач покачал головой. – Но я... – Нет. – Слово тяжело упало на стол. – Совсем нет. И тут Маринка завыла. Завыла в голос, без слез, одним сухим горлом, страшно и жалко, как умеют только бабы в глухих деревнях. Она выла по своей пропавшей счастливой жизни, которая, что бы ни случись с нею дальше, будет совсем невозможна без маленькой рыжей дочки, которую она и видела-то только раз, и не держала на руках, и не успела покормить молоком, давящим ей спеленутую дурацкими тряпками грудь, и... Кто-то постучал ей по плечу. Марина дернула головой. Врач протягивал ей стакан воды. – Не надо так, – тихо произнес он. И продолжил, как бы через силу. – Жива ваша девочка. Маринка мгновенно затихла. Уставилась на врача, как собака. Тот отвел глаза. – Ее забрали. Усыновили. Это все по закону, – заторопился он, как будто Марина утверждала обратное. – Очень хорошая женщина. Красивая. Богатая. Из Москвы. Вы не волнуйтесь, с ней все будет очень хорошо, с девочкой. Я... – Где? – хриплым голосом сказала Марина. Врач покорно, как будто иначе быть не могло, и даже будто с готовностью, ответил ей: – Я сажал ее в такси. Она сказала шоферу: «В аэропорт». Маринка поднялась со стула. Врач метнулся к телефону. – Подождите. Мы можем туда позвонить. Его пальцы уже щелкали по кнопкам, набирая номер. – Справочная? Алло? Будьте любезны, когда сегодня улетает рейс на Москву? Что? А следующий? Понятно, спасибо. Он повесил трубку и поглядел на Марину виновато. – Они сказали, рейс улетел в десять утра. На нем она быть не могла, я чуть больше часа, как ее проводил. А следующий только завтра. Но она сказала: «В аэропорт». Я не знаю... Догадка молнией сверкнула в маринкиной в голове. Будто бы она сама была той неизвестной женщиной, да отчасти оно так и было, по крайней мере нить, связывающая их, была более осязаемой, чем, скажем, след дичи в джунглях, который все же безошибочно берет хорошая охотничья собака. Марина была теперь такой собакой, и охотником, и жертвой одновременно. Она сказала коротко: – Вокзал. Поезд. Врач послушно набрал другой номер. – Поезд на Москву уходит в девять пятнадцать. Это, – он взглянул на часы, – через сорок минут. Марины уже не было в его кабинете. Через пару кварталов Ирина протянула руку, легонько похлопала водителя по плечу: – Я передумала. Отвезите меня, пожалуйста, на вокзал. Извините. Водитель бросил было на нее недоумевающий взгляд, но Ирина даже внимания не стала обращать. У нее и без того голова пухла. Как, как, как, черт побери, она справится со всем этим на вокзале? Сумки, детка, билеты и еще ведь надо два часа где-то просидеть. И покормить, и переодеть малышку. Зачем, зачем она отказалась от помощи Ильи. А кстати, действительно, зачем? Были же ведь какие-то разумные соображения – вот бы еще вспомнить, какие. – Вокзал, – прервал ее размышления недовольный голос водителя. Ну и подумаешь, недоволен он. Кто его спрашивает! Ирина нашарила в кармане купюру, протянула. – Достаточно? |