Онлайн книга «Адамово яблоко»
Казимир с Марковым сидели за угловым столиком и обсуждали девиц. — Смотри, вон та, белобрысая, как тебе? Я бы ей внедрил свою технологию, — Марков разгладил пышные, по-кошачьи задиристые усы. — Ребра как батарея, ноги как спички, — вздохнул Казимир. — Да все они тут: плюнь — переломится. Не найдешь, за что взяться. И наряды странные, как у супермена — трусы поверх колготок. — Большой любви колготки не помеха! — парировал Марков. — А я люблю худышек… Слаще мясо на костях. А ты как, Максимыч? — Давайте закажем выпить, — предложил Георгий. — Что-то я устал. — Обижаешь, — ухмыльнулся Марков. — Уже несут. И в самом деле, официанты уже ставили на стол графины с водкой и коньяком, закуску. Под изувеченный моцартовский дивертисмент Фред вместе с телезвездой появились на небольшой эстраде. — Дорогие гости! Те, кого мы рады видеть здесь в избранном кругу… — Хотим напомнить, что все вы стали участниками лотереи, призы для которой предоставлены спонсорами показа. — Это авторские скульптуры литого серебра из коллекции Cosas del Amor, модные и прогрессивные аспекты современной жизни. Публика за столами жидко поаплодировала. — Ну как ты встретился-то, расскажи, — обратился к Георгию Казимир. — Чего там Вальтер? — Как всегда полон оптимизма. Замутил этот проект с Ханты-Мансийском. Я до последнего не верил. — А ты-то сам сделал, что хотел? — Плюс-минус… Есть кое-какие мысли. У вас тут как идет? — Идет хорошо. Только мимо. Марков вернулся от стола москвичей, улыбаясь загадочно, как чеширский кот. — А московские в сауну собрались. Может, а?.. Махнем тоже, как взрослые? Организуем небольшой пихничок — трое в лодке, не стесняясь собаки? — Я пас, — отозвался Казимир. — Домой и в люлю. — Да устали, Саша, — поддержал Георгий. — Я утром с самолета… Поезжай с ними, если хочешь. — Ладно, подавитесь. Отправлюсь тоже спать… — Надо только призов дождаться, — Казимир глянул в сторону распорядителей. — Вдруг дадут чего-нибудь? Марков хмыкнул. — Не надейся, Казинька, мы с тобой мимо кассы. Там всё замастырено. Максимычу, может, и перепадет, а нам с тобой не по ранжиру. — А вдруг хоть раз повезет? — Лот номер тринадцать, оригинальная авторская работа! — объявила в микрофон Джинджер. — Господа, внимательнее проверяйте ваши лотерейные билеты, у кого счастливый номер? Тринадцатый! Откликнитесь, ау!.. — У тебя же тринадцатый, — вскинулся Казимир. — Здесь тринадцатый!.. Георгий опустил взгляд на розовый клочок картона. — Нет, у меня был двадцать третий. Чертовщина какая-то. Тройка, семерка, туз… С серебряной фигуркой на подносе к ним направлялся тот самый манекенщик, что вынес ножницы в начале церемонии. Прислушиваясь к себе со спокойным любопытством, на этот раз Георгий не почувствовал ничего необычного. Красивый, приятный, хорошо сложен. Но слишком уж юный — лет девятнадцать-двадцать, вчерашний школьник, не о чем говорить. — Лошадь, что ли? — разглядывая скульптуру, предположил Казимир. — Пегас? — Собака, — уверенно возразил Марков, — ты посмотри на морду. — Это цилинь. Единорог. Одно из четырех священных животных, символ счастья и процветания, — пояснил юноша, и его голос прозвучал глуховато и нежно, как виолончель в нижней октаве. «Вот что», — подумал Георгий, вдруг возвращаясь в ту минуту ослепления на лестнице. Он понял, что поразило его тогда — ощущение весны, цветения, чистой и ясной радости, которое рождалось в душе при взгляде на это лицо. Любезный сердцу и очам, как вешний цвет, едва развитый… — Ну что, коньячку, обмыть подарок? — Марков придвинул юноше стул. — Садись, садись, не съедим. Ты новенький? Что-то я раньше тебя не видел. К удивлению Георгия, парень присел за стол, лишь мельком оглянувшись на дежурного распорядителя. — Да, я стажер. — Тогда давай знакомиться. Я — Александр Николаевич, можно просто дядя Саша Марков. Это — дядя Казя. И Георгий Максимович, можно просто дядя Гога. А нас как зовут? — Игорь Воеводин, — он быстро посмотрел на Георгия. Слегка вьющиеся волосы отливали платиной, а лицо было такое свежее, как будто он только что умылся родниковой водой с каким-нибудь «детским» мылом. Образ воплощенного здоровья для рекламы йогуртов, если бы не глаза, совсем русалочьи, прозрачно-зеленые, с чуть припухшими веками. «Может быть, линзы, — подумал Георгий. — Нет, похоже, свои». — До дна, Игорь Воеводин, до дна! — потребовал Марков, поднося мальчику рюмку. — Водка — сила, спорт — могила. Георгий видел, что компаньон тоже не остался равнодушен к цветущей красоте стажера. Уже за то, что он сел за стол к гостям, юношу могли оштрафовать или даже уволить, но то ли от неопытности, то ли из какого-то нахального расчета, он продолжал делать невозможные вещи — взял рюмку и выпил. Лицо его вспыхнуло. Сердобольный Казимир протянул ему бутерброд с икрой. — Давай-ка, закусывай, развезет. Вас ведь, небось, не кормят? Вот скажи мне, только честно, у вас там всё замастырено, да? Все призы? — Да, — ответил мальчик простодушно. — Всё заранее распределили, по рейтингу гостей. — А что я тебе говорил! — Марков снова потянулся к графину. — Ну что, Игорек — чай, кофе, потанцуем? Пиво, водка, полежим?.. Махнем после банкета в баньку? Ты давай, девчонок собери, на твой вкус. Можешь какого-нибудь друга захватить для компании, ну ты в теме. А мы не обидим. Я хорошее место знаю, где всегда мне рады. «А чего ты хотел, дорогуша», — усмехнулся мысленно Георгий, одновременно удивляясь силе ревнивого чувства, которое испытал в этот момент. Юноша посмотрел на Маркова ясным, неулыбчивым взглядом и довольно нагло заявил: — А у вас ус отклеился, дядя Саша. И тут же поднялся, чтобы исчезнуть за дверью в служебный коридор. — Что это было? — фыркнул Марков ему вслед. — Чего хотел-то, а? Ты посмотри на них, Максимыч. Характер тут будет показывать нордический. Снегурочка нашлась! Но их стол уже обступили какие-то люди с бокалами в руках. — Дайте презентик посмотреть. — Это у вас кто, конь? А у нас черепаха… — Ну, будем здравы, бояре!.. И чтоб считать — не пересчитать. — И чтоб калымить в Гондурасе, а не гондурасить на Калыме… Георгий выпил, обменялся рукопожатиями с малознакомыми гостями и выбрался из-за стола, приняв довольно странное решение. Проходя мимо барной стойки, он поймал взгляд Сирожа, вспомнил Марьяну и мельком подумал — почему же этот жених её не проводил?.. |