Онлайн книга «72 метра. Книга прозы»
— Да, в самом верху. — Возьмешь троих — и туда. Разместишь покомпактней, потом вернешься за остальными. Понятно? — Понятно. — Развесишь их по трубам так, чтоб другие смогли вынырнуть. — Ясно. — Пошли. Хорошо, что есть на свете Петров, а то б пришлось самому метаться сначала на разведку, а потом — замыкающим. Быстро сдох бы. А так есть Петров — пошел вперед. А я могу подумать. В голову ничего не лезет, кроме декомпрессии. Как я их наверх пошлю без нее. К черту декомпрессию! Не думать о ней. Ты сначала доберешься до первого. Ты обязательно доберешься до первого — вот тебе мысль, которую нужно повторять. Лопни, а доберись до первого. Понял? Хорошо! — Ну как там, Петруня? — Первые висят. — Молодец, бери следующих. — Есть. — И место мне оставьте. — Есть. — И приплыли, прилипли, повисли без ног. А то влупите мне вшестером по черепу — и я тут же сдохну. — Ясно. — Пошел. Всплеск и потом еще два — ушли. А вот за мной не придет никто. Я должен появиться там сам. Без сопровождения. И никто не должен знать, что мне страшно, что мне ох как страшно, что я молиться готов, что я готов боготворить любого, кто нас отсюда достанет. Они, бедняги, думают, что это я их отсюда выведу, выну через люк, доставлю на поверхность, а там и до берега недалеко. Они не знают, как мне страшно. И не должны узнать. Поэтому я приплыву последним. Раз, два, три — пошел. Нужно нырнуть вниз до трапа, потом по трапу налево, полметра вперед до стены, потом по стенке до переборочной двери — вот она; через дверь — вперед на один метр, потом вправо — будет поручень — вот он; по нему вверх по трапу брюхом — береги голову — и теперь осторожно вверх… …у нас не было коньков, потому что на юге не бывает льда. Зато у нас были самокаты на шарикоподшипниках — тяжеленные, неудобные, и мы носились по улицам с ужасным грохотом… Все на месте? Я их не вижу, но уже научился чувствовать по дыханию. Чувствую — все, но на всякий случай… Перекличка. Откликаются. — Всем отдыхать, у нас последний отсек. Отдыхаем, отдыхаем, отдыхаем. Ловлю себя на том, что не хочу думать о погибших. А их тут, судя по тому, как мы на что-то все время натыкаемся, хватает. Но об этом лучше не думать. Наткнулся — оттолкнул в сторону. — Отдышались? Хорошо. Петров, проверь носовую переборку. Всплеск — и он ушел под воду. Сейчас он погрузится вертикально вниз — я мысленно представляю себе, как он это делает: через два метра по трапу уйдет вправо, и там до переборки метра четыре — всего десять секунд. Назад — еще десять. Всплеск — готово, вынырнул. — Ну? — Переборочная дверь закрыта. — Обжата? — Да. — Пробовал открыть? — С той стороны кремальеру не дали повернуть. — Значит, там есть люди, и они не идиоты. Над дверью, помнится, был ключ для вскрытия банок регенерации. Постучал? — Постучал. — И что? — Тоже постучали. — Так! Значит, первый не затоплен, и там есть люди. И они нас не пустят в первый. И будут правы. Чего ради. Если они стоят у переборки, значит, у них почти сухой отсек. В нем, может, и электричество есть. Если они впустят нас — отсек наполнится водой. Так что первым делом надо закрыть переборочную дверь в третий отсек, после этого можно объединять первый и второй. Если тебе позволят это сделать. Во втором примерно двести кубов воды. Если половина уйдет в первый, там останется еще двести кубов воздуха. А если они дадут нам ВВД в отсек? Из любого отсека в соседний можно дать ВВД. Если у них есть ВВД. Конечно есть. Обязательно есть. И они нам его дадут, потому что не сволочи. Тогда не нужно закрывать дверь в третий — только так можно выгнать из отсека водичку: передавить ее в соседний. Не всю, конечно, но кое-что. А давление возрастет до пятнадцати, а то и больше. Ну, это еще вопрос. Из шести носовых отсеков затоплено пять. В каждом воздушная подушка составляет примерно десятую часть объема. Из второго нужно перекачать в них около ста пятидесяти кубов. Не меньше. Насколько это повысит давление, сказать трудно. Одно точно — давление вырастет. Как же они тогда будут дверь во второй открывать? У них же там одна атмосфера. Может быть, и одна. Вполне возможно. И чтоб открыть, они и у себя должны повысить давление. Для этого нужно уравнять давление между первым и вторым. Это можно сделать через переборочные захлопки по вдувной или вытяжной вентиляции, а они в верхней части отсека. Так что порядок. Значит, не закрываем дверь в третий… …выпадал снег. Пушистый. У нас на юге это событие. Это было здорово. Отменяются уроки, и мы всем классом идем играть в снежки… …Сплаваю-ка я до первого. — Петрович, ключ для вскрытия банок регенерации на месте? — Да. — Остаешься за старшего. Я — до переборки в первый. Надо поговорить. И всем сразу интересно, как я буду говорить под водой. Да никак я не буду говорить. Я буду стучать. А из-за переборки мне ответят. Должны ответить. Не гады же там. У меня на все разговоры — пятнадцать секунд. Не больше. Ну, пошел, бродяга. Вдох не слишком сильный — и под воду. Если хочешь выжить под водой, никогда не надо делать слишком сильный вдох — от него распирает грудь, и долго воздух все равно не удержишь — а вот средний вдох можно держать долго. Ключ я нашел сразу же. Теперь аварийная дробь. — Сколько вас? — Это голос Витьки Скрябина — командира первого. И я сейчас же увидел, что Витька, как только лодка от принятой воды просела и колом пошла на дно, успел вылететь из каюты во втором, кубарем до первого и там задраиться намертво. Да. Он, конечно же, был в каюте — три часа ночи: для его смены самый сон. Повезло первому. А может, и нам повезло? Может быть. Скоро мы все узнаем. — Буду считать, стукни. Это значит, что он будет орать цифры, а я должен стукнуть в дверь, когда он досчитает до семи. И он поймет, сколько нас. Так и есть — орет. При цифре «семь» — я бью в дверь. — Ясно. Сейчас дадим вам ВВД. Дверь в третий открыть. Выгоним побольше воды. Следите, как будет понижаться уровень. Как только дойдет до переборочной двери в третий, стукните и сразу задраивайте дверь. Потом мы вас достанем. |