Книга Левиафан, страница 28 – Валерий Ковалев

Ночевали на почтовых станциях, приводя в неописуемый трепет их смотрителей. Во время короткого отдыха светлейший бражничал с Морозовым и ротмистром, отличавшимся необычайной стойкостью в выпивке, в громадных количествах поедал редьку и квашеную капусту, а между делом играл с офицерами в карты.

Двигались достаточно быстро и без особых приключений, если не считать выбитых ротмистром зубов у нескольких нерадивых смотрителей, да зарубленного гусаром конокрада, пытавшегося угнать лошадь.

На седьмой день, в утреннем полумраке миновав шлагбаум с караульной будкой, въехали в Архангельск, где, как и две недели назад, стояла небывало теплая погода, и направились к резиденции генерал-губернатора. Вопреки ожиданиям, он был уже на ногах и искренне обрадовался столь высокому гостю. Светлейший, как и Екатерина, ценя умных и деятельных людей, всегда благоволил к Мельгунову, выделяя его из числа других губернаторов.

— Ну, как поживаешь, Алексей Петрович? — сказал он, облобызав хозяина. — Я к тебе по повелению матушки.

— Все хорошо, ваше сиятельство, — ответил Мельгунов. — Как здоровье государыни-императрицы?

— Слава богу, — слегка качнул головой светлейший. — Да вот только ты, Алексей Петрович, со своим адъютантом, — кивнул он на Морозова, — привел нас с матушкой в изрядное замешательство. Давай, вези в порт, сам хочу лицезреть сей корабль. Тем паче, что к флоту дело имею прямое.

— Как прикажете, ваша светлость, — сказал Мельгунов. — Вот только велю подать карету.

— Поедем на моей, — ответил Потемкин, горя нетерпением.

— Слушаюсь, — повиновался губернатор, и все трое направились к выходу из дома. Внизу, чуть приотстав, Мельгунов сделал знак дежурному унтер-офицеру, тот быстро подошел, и хозяин, что-то шепнул тому на ухо.

Через минуту блестящая кавалькада выкатилась за ворота.

Необычный вид стоящего в гавани громадного корабля, поразил вновь прибывших. Светлейший застыл на причале в немом оцепенении, а один гусар не удержался в седле и упал с лошади.

— Однако, — пробормотал светлейший, приходя в себя и обескуражено глядя на генерал-губернатора. — Невиданно! Алексей Петрович, вели подать какую-нибудь шлюпку, мы немедля отправляемся на корабль.

— Зачем же шлюпку, ваше сиятельство? — мягко возразил Мельгунов. — Вон стоит моя яхта, — указал он на пришвартованное неподалеку изящное судно. — Кстати, с минуты на минуту здесь будет и наш гость — командир того самого корабля.

— Как? Он разве на берегу? — удивился светлейший.

— Да, Григорий Александрович. Я поселил его вместе с командой в своей летней резиденции за городом.

Словно в подтверждение его слов сзади донесся цокот копыт по деревянному настилу и неподалеку остановился небольшой экипаж. Из него вышел и спешно направился к стоящей на причале группе рослый человек. Это был Морев, извещенный посыльным о визите светлейшего и необходимости срочного прибытия в порт.

— Здравия желаю, господа! — приветствовал он всех присутствующих и, остановившись в двух шагах от Потемкина с Мельгуновым, бросил руку к козырьку фуражки. — Разрешите представиться, ваша светлость. Командир крейсера, капитан первого ранга Александр Иванович Морев.

— Вот те раз, — несколько растерялся князь. — А вы разве меня знаете?

— Точно так, — ответил Морев. — Вы генерал-фельдмаршал, князь Григорий Александрович Потемкин.

— Все верно, — сказал удивленно светлейший. — За малым исключением. Я генерал-поручик.

— Насколько мне известно из истории, — тихо произнес Морев, — вы станете генерал-фельдмаршалом.

— Кхы-кхы, — даже закашлялся светлейший. — Так я вошел в историю? — также тихо спросил он.

— Да, — подтвердил Морев. — Как крупнейший государственный деятель времен правления императрицы Екатерины Великой. Новая Россия помнит и чтит ваши заслуги.

— Неслыханно, — прошептал светлейший, и глаза его увлажнились. На минуту на причале установилась полная тишина, нарушаемая только плеском легкой волны и криками вившихся вдалеке чаек.

— Ну что ж, господин капитан, — растроганно произнес князь. — Премного благодарен потомкам, что не забыли меня. А корабль-то покажешь? Ишь какой он у тебя мудреный, — переходя на «ты», кивнул он головой на залив.

— Почту за честь, — наклонил голову Морев, и все направились в сторону яхты.

Вскоре, поставив белоснежные паруса и подгоняемая легким бризом, она заскользила к ракетоносцу.

Коротающий в рубке второй час утренней вахты капитан-лейтенант Бельский сразу же заметил появившуюся на пустынном причале порта золоченую карету в сопровождении эскорта и вскинул к глазам тяжелый бинокль.

— Никак какое-то начальство, — пробормотал он. — И, судя по охране, покруче генерал-губернатора. Бельский нажал педаль «каштана» и приказал вахтенному центрального немедленно разбудить и вызвать наверх помощника командира.

— Какого черта, — пробурчал появившийся через несколько минут из рубочного люка сонный Лобанов.

— Михаил Иванович, взгляни, к нам никак гости. — Бельский сунул помощнику бинокль.

— Ну-ка, ну-ка, — хриплым со сна голосом сказал тот и приник к окулярам. — Точно. Судя по всему, какой-то важный гость из столицы. — И вдруг, поймав в мощную оптику лицо глядевшего в их сторону высокого грузного человека, едва не выронил бинокль.

— Да это же… это сам князь Потемкин! — воскликнул он, вспомнив, что видел это лицо на одной из картин, в прошлом году в Эрмитаже. — Точно, Григорий Александрович Потемкин, фельдмаршал, князь и фаворит Екатерины Великой!

Давай Валера, дуй вниз и прошвырнись по отсекам. Чтобы вся вахта привела себя в порядок и была готова к встрече. Интенданта и кока на камбуз, пусть быстро варганят, что повкусней. Ну, давай, чего стоишь! — заорал он на остолбеневшего Бельского и тот, загремев сапогами по трапу, обрушился в люк.

После этого помощник взглянул на светящийся циферблат наручных часов — было без четверти шесть.

— Шустрый, однако, фельдмаршал, — подумал он, снова вскинув бинокль к глазам. — Ни то, что наши генерал-адмиралы, те в это время обычно дрыхнут.

— А вот и кэп, — увидел он вышедшего из подъехавшего экипажа Морева. — Видать, подняли с постели.

Когда Морев, козырнув стоящим на причале, о чем-то заговорил с Потемкиным, а спустя непродолжительное время вся группа направилась к стоящей неподалеку губернаторской яхте, Лобанов вызвал наверх мичмана Ксенженко и приказал тому быть готовым пришвартовать отвалившую от причала яхту.

— Есть! — ответил тот и, спустившись вниз, поспешил на носовую надстройку.

Когда яхта подошла к борту, мичман принял с нее пеньковый швартов, набросил его на лодочный кнехт, а потом установил поданный с борта яхты узкий трап.

— Смир-рна! — на весь залив рявкнул, вскинув руку к пилотке Лобанов, едва нога шедшего впереди командира ступила на трап, и Ксенженко, а вместе с ним и команда яхты, застыли истуканами.