Книга Левиафан, страница 34 – Валерий Ковалев

Пригласив светлейшего с офицерами в находящийся в торце зала роскошный альков и взяв со стола наполненный лакеем бокал, Екатерина подняла его за их здравие.

Когда все выпили она, улыбнулась и поинтересовалась у Морева, нравится ли ему здесь.

— Да, ваше величество, все великолепно, — ответил тот.

— А вам, господа? — перевела она взгляд на Сокурова с Кругловым. Те с готовностью поддержали командира.

— Ну, в таком случае, по второй, — рассмеялся светлейший и дал знак лакею.

— За твое здоровье, матушка! — поднял он свой бокал. Присутствующие с воодушевлением выпили.

— А теперь я хочу познакомить вас с наследником трона, цесаревичем Павлом Петровичем, — обратила свой взор императрица на появившегося с ней рядом молодого надменного человека в изящном бархатном костюме, белых шелковых чулках и с голубой лентой через плечо. Тот холодно кивнул гостям и отошел в сторону. Морев и представить себе не мог, что впоследствии этот юноша сыграет поворотную роль в их судьбе.

После цесаревича офицерам был представлен целый ряд вельмож, военных, и светских дам. В их числе были генерал-фельдмаршал граф Румянцев, президент Адмиралтейств коллегии генерал-фельдмаршал по флоту Чернышев, генерал-губернатор Санкт-Петербурга князь Голицын, гетман Малороссии Разумовский, а также близкая подруга Екатерины, княгиня Дашкова и наперсница императрицы, графиня Брюс.

Некоторые из этих имен были знакомы Мореву и его спутникам из истории и вызвали чувство глубокого уважения. Каждый из представленных говорил гостям несколько приличествующих случаю слов и с поклоном отходил в сторону.

Бал между тем, набирал силу.

За менуэтом последовала мазурка, а затем кадриль. Танцующие пары бесшумно скользили в танце, временами слышались веселые возгласы и смех. Из проходов дверей на танцующих невозмутимо взирали стоящие на вахте рослые кавалергарды, облаченные в серебряные кирасы, древнегреческие шлемы с пышными султанами из страусиных перьев и высокие кожаные ботфорты.

— А что, господа? — обращаясь к Мореву и его спутникам, лукаво улыбнулась императрица. — Неужели из вас никто не танцует?

— К сожалению, нет, ваше величество — пожал плечами Морев.

— Почему же? Я могу, — сказал несколько раскрасневшийся от вина Круглов. — Вот только… — и он обвел взглядом зал.

— Вам нужна дама? — рассмеялся Потемкин. — Извольте. И он призывно махнул кому-то рукой.

Через мгновенье, поклонившись Екатерине, в альков вплыла прелестная молодая девушка, одетая по последней французской моде и с шифром камер-фрейлины.

— Вот, моя племянница, Александра Энгельгардт, — представил ее офицерам светлейший. — Сашенька, потанцуй с нашим гостем, — ласково сказал он и подвел красавицу к несколько смутившемуся Круглову.

Тот быстро встал, что-то пробормотал и с готовностью шагнул к девушке. Через минуту они скользили в мягких звуках полонеза.

— Однако лихо отплясывает наш старпом, — нагнулся к Мореву Сокуров. — А я и не знал.

— Я, кстати, тоже, — улыбнулся тот.

А танцующий Круглов млел от близости поразившей его своей красотой Сашеньки. В той, прошлой жизни, он знал многих женщин, но такой как эта не встречал. Девушка чувствовала состояние партнера и временами бросала на него любопытные взгляды. Ей был интересен этот молодой офицер с таинственного корабля, о котором многие шептались на балу, и она была не прочь познакомиться с ним ближе.

— Как вас зовут и в каком вы чине? — задорно поинтересовалась Сашенька, когда они перестраивались для очередного выхода.

— Юрием, — сглотнул слюну Круглов, вдыхая нежный запах ее духов. — Я капитан второго ранга и старший помощник командира.

— О! — восхищенно взмахнула пушистыми ресницами Сашенька. — А откуда вы приплыли? Все говорят по-разному.

— Очень, очень издалека, Сашенька, — ослепительно улыбнулся ей Круглов. — И там, кстати, я не встречал таких красавиц как вы.

— Ха-ха-ха! — звонко рассмеялась прелестница, увлекая офицера за собой в волны танца.

В восемь часов вечера бал подошел к концу и придворные, выстроившись в том же порядке, сопроводили императрицу в ее покои.

Спустя непродолжительное время, туда же последовал и светлейший в сопровождении офицеров и Грейга. Екатерина тепло распростилась с гостями, а Потемкин проводил моряков до выхода из покоев и сообщил, что завтра в полдень он прибудет в Кронштадте.

— Будем ждать, ваша светлость, — сказал Грейг, и они откланялись.

Как только доставивший всех обратно пакетбот коснулся причальной стенки, к адмиралу подбежал встретивший их адъютант и что-то зашептал на ухо.

— М-да, — нахмурился Грейг и тихо чертыхнулся.

— Что-то случилось, господин адмирал? — поинтересовался Морев.

— Да, Александр Иванович, — кивнул тот. — Ваш офицер избил пехотного поручика и препровожден на гарнизонную гауптвахту.

— Такого не может быть! — встревожено сказал Морев. — Это какое-то недоразумение.

— Что ж, поедем, поглядим, — ответил адмирал.

Вскоре они были гауптвахте, расположенной в одном из мрачных казематов форта.

При виде командующего портом дежурный офицер отдал рапорт и доложил, что несколько часов назад на гауптвахту патрулем доставлен некий мичман Ксенженко, оскорбивший действием флотского лейтенанта барона фон Кляйна.

— Приведите господина мичмана, — приказал адмирал.

Через минуту под конвоем капрала тот предстал перед глазами начальства.

— Как же это так, Ксенженко? — сквозь зубы процедил Морев. — Вот уж не ожидал от тебя такого подарка. А заместитель со старпомом недоуменно переглянулись. Мичман, при его богатырской стати, был добродушным человеком и отличался редким миролюбием.

— Простите, товарищ командир, — прогудел Ксенженко, низко опустив курчавую голову. — Сам не знаю, как это случилось.

— Ну-ка, доложи, все по порядку Олег Алексеевич, — приказал ему заместитель.

И Ксенженко рассказал, что после обеда, в числе других офицеров и старшин, он решил прогуляться по городу.

— Ну, как водится, зашли в местную аустерию, выпили немного, и я пошел назад, мне вечером на вахту. Иду по улице и вижу, у подъезда одного из домов, какой-то плюгавый офицерик мордует матроса. Тот стоит, руки по швам, а офицер что-то орет не по-русски и лупцует матроса по морде. Я ему: нельзя мол так, прекратите. А он в ответ: «Пшель вон русский свинья!». Ну, я ему слегка и врезал, — шевельнул мичман широченными плечами. Тут набежал патруль, меня повязали и сюда. Посадили в камеру, вот, сижу.

— Показания у поручика снимали? — спросил адмирал у дежурного.

— Нет, ваше превосходительство! — вытянулся офицер, — его сразу же увезли в лазарет.