Онлайн книга «Искатели неба»
|
Вот что сказал бы Антуан про этого сапера и его корыстолюбие? Небось рассказал бы красивую притчу. Что-нибудь про то, как разбился его планёр в диких землях и было у него с собой много новеньких стальных марок, но не было ни глотка воды и ни крошки хлеба… вот тогда он и понял, какую цену на самом-то деле имеет железо. И был бы прав. Ну а Арнольд? Если бы снизошел немногословный офицер до ответа, то рассказал бы историю о том, как за пару грошей брат брата зарезал или мать родная дочку для забав солдатам продала. А Жерар мог бы рассказать, как богатство, пусть даже неправедное, послужило добрым делам. Не зря же в Писании сказано: «Приобретайте себе друзей богатством неправедным». А Луиза бы стала собственную судьбу вспоминать, как из-за собственного мотовства вынуждена была свет покинуть. И все были бы правы. А ведь это самый простой пример. Деньги, они деньги и есть, хочешь – в руки возьми, хочешь – сочти до последнего гроша. Чего уж говорить, когда дело доходит до вещей тонких, духовных, исчислению не поддающихся? Что для Хелен честь – то для простолюдина блажь. Что для молодой жены, тайком к любовнику ускользающей, ниспосланная небесами святая страсть – то для ее старого мужа гнусная измена и подлость немыслимая. Сядешь за бутылкой вина с обманутым мужем – так всем сердцем его беду поймешь… но только если не к тебе бегала влюбленная изменница. Телега медленно поднялась по склону, остановилась, и я услышал голоса. Спокойные, ленивые. – Привет-привет! – крикнул наш возница. – Что, много шпионов поймали, ротозеи? Ответили ему невнятно, но грубо. Видимо, засиделись караульные на выезде из лагеря саперов. Я собрался. Либо сейчас возница отпустит еще шутку-другую, либо спрыгнет с повозки и завопит: «А вот я вам привез голубчиков, хватайте!» – Ну что, палинки прихватить? – продолжил возница. – Только абрикосовой не бери, бери вишневую! – сразу оживился кто-то. – Чего взрывать-то перестали? – спросил сержант. – Да вроде как все теперь, земля просела, никому не пройти, – рассудительно ответили ему. – Наверное, больше и не станут порох тратить. Вот ведь злодеи… и людям было хорошо, и Державе не мешало. А теперь, увидишь, цены сразу вверх пойдут! Вот так! Значит, даже простые солдаты прекрасно ведали про тайные подземные тропы контрабандистов. – А по мне – так пускай бы вообще не было этого перца! – встрял в разговор кто-то третий. – Если мадьярки перца есть не станут, то их вообще не расшевелишь, – отпустил шуточку возница. – Ладно, поеду я. Успеть бы засветло… Вновь заскрипели колеса. Правильно. Не железо, в конце-то концов таскать контрабандистам подземными дорогами? Душистый перец, крепкий кофе, ароматный табак. Все то, что в Османской империи умеют растить получше, чем в Державе. И никаких налогов в казну. – Поняли, что натворили? – негромко сказал возница, явно к нам обращаясь. Ни я, ни Хелен отвечать не стали. Но возница продолжал: – Так что пять тыщ стальных – маловато будет. Моя цена – десять. Мы молчали. – За нами едут, но далеко, – тем же размеренным голосом продолжал возница. – Шевельнетесь – заметят. А голос не услышат. Так что отвечайте. – Восемь, – негромко сказала Хелен. – Большего у меня нет. Возница помолчал, потом кисло сказал: – Ладно, мадемуазель. Из уважения к прекрасному полу – соглашусь. Мы лежали, укрытые брезентом, на щелястых досках. Повозка неспешно катилась по проселку. Я придерживал голову Маркуса, чтобы ее не слишком колотило о доски, и думал о том, что мы и впрямь можем выбраться. А вот наши товарищи или задыхаются в каменной ловушке, или задавило их насмерть падающими камнями. И пусть никакой силы не было и быть не могло в моей молитве – кто я такой, нераскаявшийся грешник, случайный попутчик мессии, но я взмолился. И вовсе не о том, чтобы спастись нам. Катила телега неторопливо, дорога стала ровнее, и если бы не страх, то я бы задремал. От спертого воздуха, тепла нагревшегося на солнце брезента, равномерного покачивания. Но все-таки я ждал неожиданностей. Где-то через час пришел в себя Маркус. Вскрикнул тихонько, дернулся. Видно, открыл глаза, и показалось ему, что лежит он, засыпанный, в подземелье… – Тихо, тихо… – успокаивающе сказала Хелен. – Не шевелись. Мы выбрались, мы в телеге и пробираемся к границе. – У меня получилось… – тихо сказал Маркус. – Ильмар? – Да, – сказал я. – Книга… у тебя? – У меня. Все в порядке, молчи. Он помолчал секунду, потом с гордостью спросил: – А хорошо получилось? – Очень хорошо. Отдыхай. С нами нет Арнольда, нести тебя некому. Так что соберись с силами. Но Маркусу не отдыхалось. Пришлось тихонько рассказать ему все, что произошло. – А как границу переходить? – сразу поинтересовался он. – Пока не знаю. Лежи. Скрипели колеса, временами хлопали вожжи, корыстолюбивый сержант мурлыкал какую-то песенку. Телега поднималась на холм, потом начала спускаться, лошади побежали быстрее. – Это трудно было, – сказал Маркус. Он все время возвращался мыслями к своему подвигу. – Очень. Ильмар, как ты думаешь, остальные спаслись? – Не знаю, Марк. На какое-то время он замолчал. А потом сказал с уверенностью в голосе: – Наверное, да. Я бы почувствовал, если они… Как мы их найдем? – Если они уцелели, то выйдут к тому же селению. Там и встретимся. Может быть, смогут добраться и Йенс с Жаном… – Это тот монах, что тебе помог спастись? – Да, – не вдаваясь в детали, сказал я. – А Жан – твой лекарь. Я не помнил, рассказывал ли Маркусу про него. Но он не удивился: – Хелен говорила… пока ты был в Урбисе. Даже сейчас я улыбнулся. Так это прозвучало: «был в Урбисе». Словно в гостях я там был, с визитом. – Он хороший, – продолжил Марк. – Только старый уже совсем. Зато… Что хорошего хотел сказать Маркус о Жане, я так и не узнал. Телега резко остановилась. И возница громко сказал: – Ну что, слезайте. Приехали. Откидывая брезент, я готов был увидеть вокруг десяток-другой легионеров – со взведенными пулевиками и мечами наголо. Нет. Телега стояла в лесистой лощинке между двумя пригорками. Наш проводник уже спрыгнул с козел и сейчас стоял с двухзарядным пулевиком в руке. Впрочем, оружие он держал стволом вниз. – Пойдете направо – выйдете к границе, – пояснил он. – Меньше километра пройти надо. Там перелески, может, и не заметят вас… |