Онлайн книга «Парадокс параллельных прямых. Книга первая»
|
– В таком случае, тем более непонятно, зачем он приехал? – Судя по документам, свою часть работы он уже сделал. Кассирша утверждает, что приняла у него счета в самом начале рабочего дня. Следовательно, с вокзала он сразу поехал на киностудию, сдал квитанции и хотел получить деньги. Кассирша платить отказалась. – Почему? – Дирекция запретила выплачивать гонорары актерам до полного окончания съемок… После кассы он пошел к директору. По словам директора, разговор вышел крайне эмоциональный. – Разругались? – Да. С киностудии он уехал около десяти. В «Сеюше» появился между одиннадцатью и одиннадцатью тридцатью. Около пятнадцати минут разговаривал с барменшей, после чего сел за самый дальний столик и просидел там около часа. – Чем была спровоцирована драка. – Неизвестно. Персонал утверждает, что ничем. – А что говорит пострадавший? – Пострадавший, – злорадно усмехнулся Жерар, – в настоящий момент не говорит, а только мычит. Твой подопечный сломал ему челюсть. – Кто он? – Немец. Танкист. Откомандирован сюда из Нормандии. В Париже уже неделю. Ужинал в «Сеюше» в день приезда. В тот раз всё прошло гладко… Всё. – Маловато. – Да, не густо. Я подключил к этому делу человека в Авиньоне. Он покрутится на съемках, поинтересуется у актеров. Возможно, что-то и выплывет. – Возможно… Ему нужны документы. – Документы будут. Шальной порыв ветра взъерошил темные, прихваченные инеем, волосы Жерара, подкрался снизу и колоколом вздул полы плащей. Готье поёжился, поднял воротник и почти до бровей натянул на голову шляпу. Жерар повернулся лицом к реке и бросил окурок в воду. – На его прежней квартире немцы уже побывали. Там появляться больше нельзя. А вот ресторан… – Можно послать Симона. – Да. Пусть осторожно поспрашивает. Готье кивнул. – Только на рожон пусть не лезет. – Хорошо. – Тогда всё. Держи меня в курсе, – Жерар протянул руку, – я пошел. Мужчины быстро пожали друг другу руки. Жерар поднялся по ступенькам вверх, плотнее запахнул плащ и скрылся. Готье проводил его глазами, отвернулся к реке и устало положил на парапет локти. 2 – Гаспар, у него третий день не спадает температура. – Успокойся, – оставив в прихожей плащ, Готье поднялся на второй этаж и теперь тщательно мыл под краном руки, – хоть у твоего протеже и железное здоровье, но без небольшой лихорадки всё равно не обойдется. – Это не лихорадка, – забыв про стиснутое в кулаке полотенце, Этьена зябко обхватила себя руками и до боли сжала плечи, – у него температура сорок и семь десятых. – Ну и что? У него сильная лихорадка, – в очередной раз намыливая пальцы, веско произнес врач, – в его положении это абсолютно естественно. – Он же ничего не ест! – Ничего страшного, – забирая у девушки полотенце, попытался успокоить её Готье, – подкормим глюкозой, как младенца. И бульоном… – продолжая говорить, он тщательно вытер полотенцем руки, – Мадлена сказала, что ты плохо спишь? – Какое это имеет значение? – Большое, – прежде чем выйти из ванной, он набросил полотенце ей за шею и слегка притянул девушку к себе, – если не будешь спать, сама сляжешь. Тогда Мадлене придется ухаживать за ним в одиночку. А я ревнивый. – Да ну тебя! – покраснев, попыталась отмахнуться Этьена, – я же серьезно… – Я тоже. Не хочу, чтобы красивый мужик постоянно таращил на неё глаза. Ладно, успокойся, поживет недельку на бульоне… от бульона не умирают, – не замечая, как испуганно вытянулось её лицо, Готье прошел по коридору и остановился на пороге комнаты, – твои бифштексы от него не уйдут… Где мой халат? Этьена метнулась к стулу, схватила перекинутый через спинку халат. – Спасибо, – Готье продел в рукава руки, застегнулся и привычно передернул плечами, – всё, теперь не мешай. Этьена покорно отошла к ногам кровати. – После него я сразу поеду в госпиталь. Если тебе не трудно, то приготовь мне, пожалуйста, кофе. – Хорошо, – отлично понимая, что её выпроваживают, Этьена пропустила в комнату Мадлену и вышла. – Мадлена, готовь перевязку… Этьена тщательно прикрыла за собой дверь. 3 Дверь небольшого грязноватого отельчика, гордо именуемого «Люксембург», выходила в длинный темный тупик, противоположный конец которого, действительно упирался в улицу, ведущую к решетке Люксембургского сада. Несколько минут Симон безуспешно дергал дверную ручку, потом хмыкнул и, подойдя к ближайшему окну, яростно забарабанил в стекло. – Эй! Есть кто живой?… Мадам Лебран!.. Эй! – Ну, что ты стучишь, оглоед! – Здравствуйте, мадам Бешо! – задирая голову к открывшемуся окну, весело поприветствовал соседку Симон, – как здоровье месье Бешо? – А что ему сделается? У него каждый день праздник… Симон, ты, что ли? – Я, мадам Бешо, я! – Давненько тебя здесь не было. Мы уж думали, что вас с Гаспаром и в Париже нет. В гости пришел по старой памяти? – Да, мадам. Вот только внутрь попасть не могу. – А-а… Джульетта, наверное, на заднем дворе, – чуть ли не по пояс высовываясь из окна, пронзительным голосом прокричала мадам Бешо, – она с утра… – А вы, – устав стоять, бесцеремонно прервал старуху Симон, – не могли бы открыть мне ворота? – Что?! – Ворота! Откройте ворота! – громко проорал Симон. – Хорошо. Сейчас спущусь. Старуха захлопнула окно и минут через пять отперла калитку в воротах, закрывающих вход под низкую арку, расположенную в середине дома. Симон протиснулся внутрь, прошел мимо открытой двери, ведущей на половину семьи Бешо, и выскочил в узкий каменный мешок, одна часть которого была завалена дровами, а вторая заставлена мусорными баками. – Джульетта!.. – опять оглушительно заверещала старуха, – Джульетта, где ты? Не дожидаясь ответа, она потянула на себя незапертую дверь. – Джульетта!!! – Спасибо, мадам Бешо, – протискиваясь мимо неё в дверь, вежливо поблагодарил Симон, – дальше уж я сам. – Так ты так и не сказал… – Потом, мадам Бешо, потом, – оказавшись внутри, Симон попытался выдавить старуху обратно во двор, – я зайду к вам и мы обстоятельно поговорим. – А когда зайдешь-то? – Скоро, мадам, скоро. Воспользовавшись подходящим моментом, Симон выставил соседку во двор и поспешно захлопнул дверь. |