Онлайн книга «Таблетка»
|
Теперь я снова смотрел на экран и видел то самое своё письмо, только в папке «INBOX», «Входящие». Здесь затемнение и небольшая пауза. Можете вставить свою рекламу. Дао м. с. з.
В сплющенной комнате с низким потолком и стеклянными окнами на всю внешнюю стенку низко гудел старый кондиционер. Высокие частоты шумового диапазона были заняты щебетанием девочек-практиканток, непрерывно разговаривавших по телефону и друг с другом. Только в полосе средних частот было относительно тихо. Ни Гуань привычно настроил свой мозг на средние частоты и наслаждался тишиной. Эту технику, подобную разделению высоких и низких частот в телефонной линии, Ни Гуань освоил много лет назад. Иначе голова могла просто развалиться от чрезмерного обилия звуков. Ни Гуань был отключён от высоких частот и не услышал о-оу ICQ [31] , но флажок нового сообщения замигал в правом нижнем углу экрана, и Ни Гуань обратил на него внимание. Сообщение было от Синди, молодой сотрудницы, помощницы Ни Гуаня по контрактным отношениям с северными варварами. Настоящее имя Синди было Цинь Чи. Ей исполнилось двадцать два года. Она была стройна, умна и смешлива и оказывала Ни Гуаню, пожалуй, большее расположение и внимание, чем принято проявлять к просто старшему товарищу по работе. Ни Гуань открыл сообщение и прочитал: Я погнал колесницу из Восточных Верхних ворот. Вижу, много вдали от предместья на север могил. А над ними осины как шумят, шелестят листвой. Сосны и кипарисы обступают широкий путь. Под землею тела в старину умерших людей, что сокрылись, сокрылись в бесконечно длинной ночи и почили во мгле, там, где жёлтые бьют ключи, где за тысячу лет не восстал от сна ни один. Как поток, как поток, вечно движутся инь и ян, Срок, отпущенный нам, словно утренняя роса. Человеческий век промелькнёт как краткий приезд: долголетием плоть не как камень или металл. Десять тысяч годов проводили один другой. Ни мудрец, ни святой не смогли тот век преступить. Что ж до тех, кто «вкушал», в ряд стремясь с бессмертными встать, им, скорее всего, приносили снадобья смерти. Так не лучше ли нам наслаждаться славным вином, для одежды своей никаких не жалеть шелков! Под Тринадцатым древним стихотворением Книги Песен (Ши-Цзин) была только маленькая приписка: «Ни, посидим сегодня в баре торгового центра напротив офиса?» Ни Гуань повернул голову и посмотрел на Цинь. Она глядела в его сторону и нахально улыбалась. Ни Гуань улыбнулся в ответ и слегка покачал головой. В ответном сообщении Ни Гуань быстро настучал по памяти другое стихотворение из Ши-Цзин, раздел «Песни царства Тан», известное как «Сверчок»: Осенний сверчок живет уже в доме. Видимо, год кончается скоро… Нам если сегодня не веселиться, с лунами дни уйдут безвозвратно. Но надо не гнаться за наслажденьем, а думать всегда о собственном долге, любить же веселье не до разгула: достойному мужу в нем быть осторожным. Осенний сверчок живет уже в доме. Видимо, год покинет нас скоро… Нам если сегодня не веселиться, с лунами дни уйдут понапрасну. Но надо не гнаться за наслажденьем, а думать ещё и о незавершённом, любить же веселье не до разгула: достойному мужу в трудах быть усердным. Осенний сверчок живёт уже в доме. Время повозкам с поля на отдых… Нам если сегодня не веселиться, с лунами дни уйдут незаметно. Но надо не гнаться за наслажденьем, а думать ещё о многих печалях, любить же веселье не до разгула: достойному мужу быть невозмутимым. Ни Гуань дописал от себя: «Товарищ Цинь, сегодня вечером мне придётся задержаться на работе. Товарищ Луань потребовал отчёт по северным варварам. Кстати, пришлите мне докладную о нарушениях графика поставок в Россию». Получив ответ, девушка яростно застучала по клавиатуре, и через пару минут на экране Ни Гуаня загорелся флажок сообщения. Ни Гуань открыл и прочёл: Быстро летит сокол «утренний ветер». Густо разросся северный лес… Давно не видала я господина, И скорбное сердце так безутешно. Что же мне делать? Что же мне делать? Забыл он меня и, наверно, не вспомнит! Растёт на горе раскидистый дуб, В глубокой низине — гибкие вязы… Давно не видала я господина, и скорбное сердце неизлечимо. Что же мне делать? что же мне делать? Забыл он меня и, наверно, не вспомнит! Растёт на горе ветвистая слива, в глубокой низине — дикие груши… Давно не видала я господина, и скорбное сердце как опьянело. Что же мне делать? Что же мне делать? Забыл он меня и, наверно, не вспомнит! Никаких приписок к стихотворению из «Песен царства Цинь» не было. Ни Гуань снова посмотрел на товарища Цинь. Товарищ Цинь зарылась в бумаги, её щёчки были слегка покрасневшими, а губки надутыми. Весь её вид говорил: «Вы бессердечный сухарь, товарищ Ни!» Или, если точнее: «Вы подобны засохшему стеблю дикого риса у калитки деревенского дома, который стоит одиноко с нетронутыми колосьями, когда пора жатвы уже прошла и белые зёрна его собратьев ссыпаны в крепкие амбары, его же обнимет только холодный снег, когда вечер года сменится ночью и тяжёлая туча накроет Цветочную гору, Хуашань». |