Онлайн книга «Телефонный звонок с небес»
|
У «сессны» был помят фюзеляж и расщеплен руль направления. Похоже, часть руля просто засосало внутрь реактивного двигателя истребителя Салли. Пилот «сессны» утверждал, что вообще не видел F-18, а диспетчер отвел ему для посадки «двадцать седьмую правую». Ту же полосу, что и истребителю! Это было ключевым моментом… пока не стали известны результаты анализа крови Салли. «Газетт» написала и о внезапном «смещении акцентов». Салли, естественно, не читал статью Элвуда. В то время он находился далеко от Колдуотера. Каждую ночь, ворочаясь на тюремной койке, он думал о роковых словах «двадцать седьмая правая» и о том, как гнусавый голос навсегда изменил его жизнь. Кстати, и это случилось лишь потому, что люди научились передавать человеческий голос сначала по проводам, а потом и без проводов. * * * Джек уже не помнил, когда в последний раз пек блины. Однако кулинарные навыки быстро вернулись к нему. Он управлялся с двумя сковородами. Готовые блины Тесс складывала на большие подносы и относила людям, собравшимся в гостиной. После Дня благодарения старый дом, доставшийся Тесс от матери, превратился в нечто вроде перевалочной базы. Тесс категорически отказывалась называть своих гостей верующими и запрещала это другим. Люди рассаживались на полу и жадно расспрашивали Тесс про все, о чем говорила Рут. Особенно их интересовали советы ее покойной матери. В кухню – святилище, где висел телефон, – Тесс не пускала никого из посторонних. Исключение составляли Саманта, Лулу и с недавних пор Джек Селлерс. Когда телефон звонил, она снимала аппарат со стены и уносила в кладовку, благо длина провода позволяла. Начиная с прошлой недели, Джек заезжал сюда каждое утро перед работой. Невзирая на оголтелость протестующих и хищный интерес СМИ, ему нравилось провести часок, а иногда и больше, на старомодной кухне, под негромкий стук тарелок и мелодичный звон ложек и вилок. Ему нравилось, что у Тесс нет привычки держать телевизор включенным «для фона», нравился запах готовящейся еды и даже детская беготня – дневной центр частично тоже перекочевал в ее дом. Но больше всего Джеку нравилось быть рядом с Тесс. Он старательно отводил от нее взгляд, боясь выдать свои чувства. Его восхищало, с каким смирением она принимала звонки от матери. Так же вел себя сам Джек, когда слышал голос Робби. Она не хотела привлекать к себе излишнее внимание. Чувствуя это, Джек попытался отговорить Тесс от участия в пятничном шоу. – Зачем вам становиться участницей этого безобразия? – спросил он, когда они были на кухне вдвоем. Тесс задумалась, потом жестом позвала его в кладовую. – Я знаю, – шепотом произнесла она, входя внутрь. – Но когда я спрашивала об этом у матери, она ответила: «Расскажи всем». Значит, на небесах хотят, чтобы это не оставалось тайной. – То есть если вы откажетесь от участия, вы… – Да, я поступлю неправильно. – Совершите грех? – Что-то вроде этого. – Так говорит отец Кэрролл? Тесс кивнула. – А вы откуда знаете? – спросила она. – Я ведь тоже хожу в церковь, но… – Я бы не смогла вести себя так, как Кэтрин. – Согласен: это какое-то безумие. – Но если люди хотят знать то, о чем узнала я, имею ли я право скрывать от них свои знания? Джек помолчал, а затем произнес: – Там соберутся и все остальные. – Кроме вас, – сверкнув глазами, сказала Тесс. – Между прочим, моя бывшая перестала говорить с Робби. – Джек отвернулся. – По ее словам, после звонков сына ей становится очень грустно. – А вам? – Мне не становится грустно. Мне очень приятно слышать его голос. Но у меня… – Что? – Сам не знаю… – Остаются сомнения? – подсказала Тесс. – Да. – Сомнения – это способ найти Бога. – Она улыбнулась. Джек застыл на месте. Он уже слышал эти слова. От Робби. – Еще болит? – спросила Тесс, осторожно дотрагиваясь до раненого виска. Ему показалось, что ее пальцы прошли сквозь кожу. – Нет, – глухо ответил Джек, сглатывая. – Рана затягивается. – Угу. Их лица были так близко друг к другу. – Почему вас так тревожит это шоу? – спросила Тесс. – Потому… что я не смогу вас защитить. Слова вырвались раньше, чем Джек их осознал. Тесс улыбнулась. Они показались ей облачками пара, слетевшими с губ Джека и тут же растаявшими в воздухе. – Как приятно, – прошептала она. Потом она поцеловала Джека. Один раз. Слегка. Оба отпрянули и одновременно пробормотали: «Извините». Опустив голову, Тесс вышла из кладовой и услышала, как ее кто-то зовет. Джек не понимал, чтó с ним. Он стоял все в той же кладовой, но уже не был прежним Джеком Селлерсом. * * * Толпы приезжих не обошли своим вниманием и местную библиотеку. Для Лиз настали жаркие дни. Посетители спрашивали книги и документы, связанные с историей Колдуотера. Авторы журнальных статей выискивали материалы для своих публикаций. Кому-то требовались карты города и окрестностей. Лиз едва успевала присесть. Но ровно в шесть часов вечера она тоном, не терпящим возражений, объявляла, что библиотека закрывается, выпроваживала посетителей и гасила свет в зале. Все это делалось для того, чтобы Салли мог спокойно работать. Во вторник вечером, за три дня до шоу, Салли вошел через заднюю дверь библиотеки, ведя с собой крепкого темнокожего мужчину в брезентовой куртке и шерстяной шапке. – Привет, – поздоровался Салли, не представив своего спутника. – Привет, – ответила Лиз. – Мы посидим у компьютера и… поговорим. Лиз пожала плечами и поковыляла к своему столу. Салли со спутником уселись возле компьютера. Салли достал желтый блокнот, а Элиас Роу стал медленно и обстоятельно вспоминать недавний разговор с Ником Джозефом. – Элиас, куда ты исчез? – спросил голос Ника. – Оставь меня в покое, – потребовал Элиас. – Ты должен кое-что сделать… для меня… – Ничего я тебе не должен. Зачем ты мне звонишь? – Ты должен… кое о ком позаботиться… – Что-о? – Ты должен позаботиться о Нике… – Я что, мало о тебе заботился? Я мог бы еще давно тебя выгнать, но терпел, давая один шанс за другим! – Что он сказал в ответ? – Салли перестал записывать и поднял голову. – Ничего. – Вы задавали ему вопросы, которые мы составили? |