Онлайн книга «Величья нашего заря. Том 1. Мы чужды ложного стыда!»
|
Получалось так, что все её предыдущие планы разом посыпались прахом. Павел Васильевич – это вам не Катранджи. Конечно, не столь богат и влиятелен, может быть, вообще живёт на жалованье, но это как раз не проблема. Она-то достаточно богата. Титул свой здесь сохранить сумеет, даже выйдя замуж. Испросит право на двойную фамилию. Конечно, она не воображала, что такой человек будет вымаливать, пусть не на коленях и со слезами на глазах, её руку и сердце – не тот человек. Да и вообще мысль о возможном браке с этим человеком мелькнула просто как вариант. Надо повнимательнее к Павлу Васильевичу присмотреться. Что он её полюбит, если она захочет, Кристина не сомневалась. Захотеть бы самой, чтобы промаха не дать. Чтоб непременно любовь до гроба и всё такое… Она будто совсем забыла, что всего полдня назад заявила Марине: «Любовь – это абстракция, вымысел, неосязаемый чувствами звук». Потом весь очень длинный вечер, и застолье тоже, он от валькирии почти не отходил. Она, судя по всему, его тоже заинтересовала. Он был сдержанно остроумен, эрудирован в любой области, какой ни коснись. Легко сошёлся с Мариной, буквально с первых слов, а вот с Катранджи держался весьма корректно, но чувствовалось, что исключительно за счёт хорошего воспитания. Сам по себе турок, пусть и изображавший русского, его заинтересовал весьма незначительно. И это Кристине тоже понравилось. Когда они стояли на веранде, откуда открывался вид на ночное море, Павел Васильевич даже прочитал ей несколько стихотворений, Кристине незнакомых, но очень трогательных, о настроениях человека, вынужденного воевать на никому не нужной войне. Валькирия заподозрила, что он сам их написал, но уточнять не стала. Одно её особенно тронуло: Мы не увидимся с тобой, А женщина ещё не знала; Бродя по городу со мной, Тебя живого вспоминала. Но чем ей горе облегчить, Когда солдатскою судьбою Я сам назавтра, может быть Сравняюсь где-нибудь с тобою. И будет женщине другой — Всё повторяется сначала — Вернувшийся товарищ мой, Как я, весь вечер лгать устало. Печальна участь нас, друзей, Мы всё поймём и не осудим И всё-таки о мёртвом ей Напоминать некстати будем. Её спасём не мы, а тот, Кто руки на плечи положит, Не зная мёртвого, придёт И позабыть его поможет… [136] – Очень хорошо, – после долгой паузы, вздохнув, сказала Кристина. – Но как мрачно. Это вы о себе написали? С вами такое было? – Почему я? Другой офицер. С другой войны. Но всегда везде повторяется одно и то же. – На Лермонтова похоже. «Наедине с тобою, брат, хотел бы я побыть…» Чтобы отвлечь девушку, Кирсанов начал очень интересно рассказывал об англо-бурской войне, где участвовал вместе с Басмановым и, что самое неожиданное и удивительное, с Ларисой. Кристина подумала, а вдруг между ними что-нибудь было? Зная характер старшей подруги и наставницы, трудно поверить, что, общаясь с таким человеком, она не вскружила бы ему голову или не увлеклась сама. Но не подала вида, что её это интересует. В случае чего можно будет у Басманова спросить. Одним словом, первый же вечер в Югороссии оказался столь интересным и, можно сказать, романтическим, что превзошёл самые смелые ожидания. Михаил Фёдорович не ошибся, предложив принять приглашение именно сюда. – А с Ибрагимом как же? – с острой заинтересованностью спросила Марина, выслушав откровения подруги. Она ещё там, на даче поняла, что Кристина увлеклась «с первого взгляда», а сейчас та разоткровенничалась, но не по-девичьи, как это обычно бывает, а словно докладывала о результатах выполнения служебного задания, сдержанно, но ёмко, с анализом его и своих слов и соображениями по ходу. В завершение сказала, что если её новый «друг» станет предпринимать дальнейшие шаги, она препятствовать не станет. «Интересно как получается, – думала Марина, – вот сделал им Арчибальд царские «свадебные подарки» – и немедленно всё пошло как по маслу. У неё самой и у подруги сразу же. Очевидно, что Кристинка уже влюбилась и, похоже, всерьёз, хоть и бравировала своей демонстративной аморальностью. А все аморальности – один раз в жизни с мужчиной ночь провела, да в девичьей компании не стесняется на деликатные темы откровенные разговоры вести, называя все предметы и действия своим словами, без жеманства и околичностей». – На нём ведь большая политика завязана, и тебе там немаловажные задачи прописаны… – А мне это… сугубо одинаково. От работы и службы я не отказываюсь. А в кого мне влюбляться в нерабочее время – миль пардон! Вон Павлу Васильевичу, ему хорошо. У них тут нравы простые – попрощавшись со мной, свободно может в приличный бордель двинуть, излишнее нервное напряжение сбросить. И никто его не осудит, даже мне лучше – все грешные мысли – там, а со мной – только чистая любовь, не отягощённая непреодолимым желанием немедленно хватать девушку руками и лезть к ней под юбку. Удобно… – А это ты к чему? – удивилась Марина, одновременно подумав, только без кристининой простоты, что и Михаил может так же – весь вечер нежные слова говорить и «краснеть удушливой волной, едва соприкоснувшись рукавами», и прямо от неё – к шлюхам? – К тому, что мне труднее придётся. Я, если Ибрагиму уступлю, хоть и «по службе», – ни о какой чистой любви к другому речи быть уже не может. А водить его всё время за нос, как Людка Фёста, – ну неделю можно, ну месяц. А потом? – Ты чего, подруга, совсем квалификацию растеряла? Новый вздыхатель разум отнял? – Да если б вздыхатель. Первая-то я поплыла. Теперь вот думаю, заметил он или нет? – Едва ли. Он если и не поплыл, как ты выразилась, то от твоих прелестей без ума. Пусть и в самом пока физиологическом смысле. А Ибрагиму твоему я знаешь что сделаю? – Почему ты вдруг? – насторожилась Кристина. – А чтобы тебя совесть не мучила и с чистым сердцем смогла ему в глаза смотреть. Я на него вялотекущую импотенцию напущу. Вроде как всё в порядке, а при попытке к делу перейти – уже на дальних подступах – облом. А чтоб с горя не повесился, оставлю ему возможность где-то раз в неделю свои потребности удовлетворять, но только с помощью особо изощрённых жриц любви древнеегипетской школы. Есть в Москве такое заведение, я в журнале объявление видела. «Лечим все виды мужской слабости. Эксклюзивные методики, дипломированные специалистки, и дальше в том же роде. Подсунешь ему невзначай рекламку, он и успокоится… – А ты, милая, тоже стерва не из последних, – заявила Кристина, вставая в ванне и включая душ Шарко на полную мощность, так, что струи минерализованной, то горячей, то ледяной воды хлестали по телу валькирии, как винтовочные шомпола. Очень способствующая укреплению нервной системы процедура. – Этот салон египетский – он в какой Москве? |