Онлайн книга «Болотный кот»
|
– Мне что-то быстрым бой не показался, – ответил я и сделал несколько глотков. – Вот, это твое, наемник, – кто-то из расходящейся толпы сунул мне в руки деревянную тарелку с кучкой монет, в основном серебряными. – Идем, – хлопнул меня по плечу Тарин, – я бы поужинал. – А я бы выпил… да покрепче чего. – Обязательно! Я съел здоровенную тарелку вкусно потушенных овощей… мяса что-то не хотелось, и выпил несколько небольших медных стаканчиков какой-то местной самогонки, жутко воняющей сивушными маслами. Но мне было все равно, и я налил себе и Тарину очередную, из глиняного кувшинчика. – Завтра схожу за стену… насчет найма… и уйдем из этого… этого… – Тарин был уже прилично поддатый, а меня что-то не брало. – Давай еще по одной, и я вон тех красавиц сейчас позову, – подмигнул я одной из трех симпатичных девиц, сидящих через столик, и всем своим поведением она показывали свою стоимость. – А давай! Спустя еще полчаса мы под визг и хохот двух спутниц ввалились к себе в комнату. Утром я кое-как продрал глаза под уличный шум проснувшегося города. Ощущая приятное тепло и что-то мягкое, я повернул голову… Хм… а она и на трезвую ничего. Почувствовав, что я пошевелился, жрица любви выполнила отрезвившие меня полностью процедуры, потом встала с кровати, продемонстрировав свои округлости и мягкости, умылась и начала одеваться. – Сколько? – спросил я, приподнявшись на локте. – Это подарок, наемник, – она подошла, наклонилась и провела пальцем по татуировке у меня на плече. – Какой еще подарок? – От Вотса, хозяина постоялого двора. Эти… этот, ну которого ты вчера… замучили они тут всех, не один хороший человек по их вине пропал. – Понятно, – откинулся я на подушку. – Прощай, наемник. – Прощай, – ответил я и повернулся на кровать Тарина, которая была пуста. – Ушел в город, – подумал я вслух. Пару раз откуда-то прозвучал звук трубы или рога, потом еще. Я выглянул в окно, день обещал быть солнечным и теплым. Потом опять кто-то протрубил в рог. А потом зашел Тарин, не то чтобы на нем не было лица, но он был сильно расстроен. – Что, война началась? – пошутил я. – Откуда ты знаешь? – спросил он. – О как… правда, что ли? И кто с кем? – Икербы границу перешли, встали лагерем недалеко от Желтых гор… и один из больших родов нарушил обет преданности княжеству. – А нам с тобой это чем грозит? Ну уйдем туда, где нет войны. – Не уйдем, ополчение собирается… – Великий князь Трехречья и господин Старший Хранитель благословляют светом Большой Луны всех оружных и ратному делу обученных, вольных и свободных, наемных и в отдыхе на ополчение во славу земли нашей и предков наших… – донеслось с улицы. – Ополчение? – Угу, – кивнул Тарин, – город на осадном положении теперь, не выпустят никого. – И какие у нас варианты? – Всего три… первый, это попытаться уйти из города, но не выйдем, теперь патрули и ворота закрыты. Второй, это никуда не вступать и сидеть тут, пока не закончится война… а она может долго идти. Третий это вступить в ополчение, повоевать на княжеских харчах, да награда каждый месяц деньгами, а то бывает и землями. – И что делаем? – Для начала поедим да купим кое-каких запасов, а то ведь как в ополчение запишут, все, считай нормальной еды не будет… одна и та же грубая похлебка на вяленом мясе. – Пойдем тогда. Плотно позавтракав, мы рассчитались за комнату, уложили и закрепили потяжелевшее снаряжение, затем отправились за стены в старое городище. Праздность и довольные выражения лиц как-то исчезли у горожан. Нам навстречу прошел патруль, его старший кивком поздоровался с Тарином, вероятно знакомые. – Как давно была последняя война? – спросил я на ходу. Шли мы медленно по широкой улице, ведущей к воротам старого городища, словно наслаждаясь последними минутами гражданской жизни. – С кем, с икербами или родовые раздоры? – С икербами. – Я тогда при службе еще был… давно в общем. Меж родами частенько бывают склоки, но чтобы отменить обет верности княжеству… это очень редко, и после этого обычно весь род изводят, а земли меж другими делят, ну или княжеству отходят, оставляя простых людей в многодворцах под княжеской защитой. – А какой смысл тогда? – Честь рода, Никитин, вот такой смысл. В воротах стояло около десятка человек стражи. Нас пропустили, просто проводив взглядом. Старое городище особо архитектурой не потрясало, наоборот, было понятно, что высшее общество, проживающее тут, приложило руки к модернизации старых каменных зданий, построенных не один век назад. Вторые и третьи этажи были надстроены на старой каменной кладке первых этажей. На первых этажах некоторых зданий были «элитные магазины», то есть лавки, в которых продавалось все очень высокого качества и за большие деньги. Был даже свой рынок, перед ним большая площадь, а за площадью было здание Собрания Хранителей, больше похожее на мини-замок, со стенами и башенками. – А что это там? – кивнул я на собравшийся и гомонящий народ на площади перед каким-то помостом. – Наверное приговор выносят осужденным судом хранителей, а потом казнят, – Тарин, покривившись, сплюнул на дорогу, уложенную булыжником, – вот ведь… городище на осадном положении, война… а им лишь бы головы рубить. Наша дорога проходила как раз мимо площади, я видел, как на эшафот вывели четырех человек с завязанными руками и мешками на головах. Одного из них вывели вперед, сняли мешок с головы, поставили на колени и уложили головой на плаху. Какой-то парень в дорогих синих одеждах и черной кожаной тунике начал громко зачитывать приговор, было слышно, но не все фразы: – …за разбой на северных дорогах… Такас, сын винодела Гара … вынес приговор… …ить голову. Хрясь! – и плач опустил топор… толпа одобрительно загудела. Следующего осужденного вывели вперед, но к плахе не подвели… – …за укрывательство лазутчика… и нанесение увечий судейской страже… кузнец Варас… У меня перехватило дух и аж качнуло… – Стой, Тарин… – Что? – Это же Варас… – У которого ты жил, когда попал сюда? – Да… – Думаешь, из-за тебя его… – Уверен! Быстрым шагом я пошел к толпе, сердце готово было выпрыгнуть из груди, меня потряхивал какой-то нервный озноб… – …вынес приговор – пожизненная каторга на угольных копях, земли и имущество его рода переходят в управление княжества, с изгнанием всех родственников с земель. |