Онлайн книга «Штучки!»
|
– Вот, мадам, уже нашла. Они действительно просили забронировать номер на эти выходные! – Слышишь, слышишь! – закричала Флоранс, повернувшись к Николя. – Вечно ты меня во всем обвиняешь! – Ну-ну, не надо ссориться! В конце концов, ничего страшного не случилось, у нас есть свободные комнаты. Сейчас посмотрю… Дама ушла за стойку, и некоторое время задумчиво качала головой, шепча себе под нос названия комнат. – Вам повезло, есть две свободные. Только они, к сожалению, не сообщаются между собой. Одна здесь, на втором этаже, другая во флигеле, в глубине парка. – Прекрасно! – поспешил откликнуться Николя. – Да ты что! – заорала на него Флоранс. – Дети еще слишком малы, чтобы ночевать отдельно! – А что, по-вашему, с ними может случиться? У нас безопасно! – У вас, конечно, безопасно, мадам! Но ребенок всегда может проснуться среди ночи, вдруг ему приснится плохой сон или что-то заболит. А то и вовсе вздумается выйти из комнаты, и он потеряется… Нет- нет, Николя, даже и не думай! – Мааамааа! Я не хочу спать без тебя! Я боюсь! – Люка, заткнись! – обозлился Николя. – Ты просто чудовище! Как ты разговариваешь с сыном! – Успокойтесь, успокойтесь, господа! Нет никаких проблем, одни только решения. Я могу поселить вас, всех четверых, в большой комнате на втором этаже. Там только, что сделали ремонт, и это наша лучшая комната. – А… сколько вы с нас возьмете за номер на четверых? – осведомился Николя. – Поскольку ошибка произошла по нашей вине, я ничего не стану брать с вас за две дополнительные кровати. Стало быть, всего семьдесят евро, включая четыре завтрака. Подарок от нас! – Вот и отлично! – Николя успокоился. Он, разумеется, был доволен, Флоранс это почувствовала – и разозлилась: надо же, без малейшего сожаления отказывается от ночи любви! Интересно, чем он еще способен пожертвовать ради того, чтобы выгадать семьдесят евро? – Вам будет очень удобно, – заверила хозяйка. – Вы сможете задернуть занавески на кровати, а малышей уложить в алькове. – Мы будем спать с вами? Ой, как я рад, мамуль, ой, до чего классно! – Ну, Фло, расслабься уже! Я пошел за чемоданами. – Орел и вам поможет! В котором часу подать ужин? У нас сегодня жареная утка, но, если хотите, могу сделать для детей рубленые котлеты. Флоранс уже не хотела ничего, разве что залезть в ванну, и чтобы было тихо. – Господи, а это еще что такое? – взвизгнула хозяйка. – Это ваш зверь? Нептун – с мордой, носившей следы всех прихотей его желудка, и с лапами, вымазанными в грязи до самого живота, – пробрался внутрь, когда Николя выходил, и теперь свернулся клубочком у ног Флоранс. – Да, это наш щенок, наших мальчиков, – пробормотала Флоранс. – Мне очень жаль, мадам, но в нашу гостиницу собак не пускают. Вас разве об этом не предупредили? – Конечно, нет! Вернее, мне в голову не пришло спросить. Понимаете, мы всего две недели назад его взяли, он еще совсем крошка, а номер я, должно быть, забронировала раньше. Но я уверена, что Нептун будет прекрасно себя вести… – Нет-нет! Я слишком хорошо знаю, что это такое! У нас в номерах ковры, шелковые покрывала на кроватях… – Щеночек переночует в ванной! – Ну, да, и станет всю ночь скулить и перебудит мне всех постояльцев! Нет-нет, даже не просите! – Мааамааа! Я хочу, чтобы Нептун спал у меня под одеял ком, как дома! – А вот фиг тебе, теперь моя очередь! Моя подушка ему нравится больше твоего поганого одеялка! Флоранс рухнула в кресло, уткнулась лицом в колени. Слезы капали ей на туфли. Николя, шумно отдуваясь, протиснулся в дверь с дорожной сумкой на плече и чемоданами в обеих руках. Мальчики с боевым индейским воплем на него налетели. Какой там завтрак в номере! У них состоялся такой крупный разговор, что после него вчерашняя утка так и лежала в желудке камнем. Мальчики ночью рассопливились, а на рассвете проснулись и тут же начали переругиваться из-за щенка, слопавшего пару носков. Флоранс спустила ноги с раскладного дивана и поежилась от холода, ступив на ледяную плитку. Пробраться к двери, не наступив на детей, – их расстеленные прямо на полу матрасы занимали половину комнаты – было нелегко. Флигель оказался сарайчиком, который открывали, как правило, только на лето. Единственный электрический радиатор теплом делился скупо, а Николя с вечера закутался в одеяло на другом конце дивана и даже не попытался ее согреть. Наконец проснулся и он, в самом паршивом настроении, и отправился на улицу, чтобы выкурить первую утреннюю сигарету. Под шелковой ночнушкой у Флоранс была теплая кофта, измятая и влажная, и теперь Флоранс чувствовала себя грязной и страшной. Прижавшись лбом к единственному окну, она с тоской смотрела на нарядный фасад главного здания. Слез у нее не осталось, но сердце просто кровью обливалось оттого, что по ее, же собственной вине упущена возможность оживить чахлое пламя любви к мужу. А вот и он, вернулся с улыбкой на губах. – Привет, Флоранс! Ты же не собираешься все выходные дуться! Давай-ка лучше погуляем по парку, погода чудесная! – Мальчики еще не одеты, и я тоже… – Влезай в джинсы и забудь на пять минут этих чудовищ! Эй, ребята! У вас есть огромный сторожевой пес, он за вами присмотрит. Я выведу маму погулять, и чтобы к тому времени, как мы вернемся, вы оба были готовы – пойдем завтракать в замок! – Но, Николя… – Ага, пап, заметано! Мы все равно днем никогда не боимся! Они долго гуляли, обнявшись. О вчерашних неприятностях ни он, ни она и словом не обмолвились, оба наслаждались этой минутой, ясным утром ранней осени в нормандской деревне. Гладили лошадей, потом целовались под деревом. Николя предложил после обеда присмотреть домик, который они смогут купить, приют только для них четверых, куда будут пускать собак и откуда будут изгнаны ссоры. Флоранс кинулась ему на шею, они зашли за детьми, а потом все вместе так набросились на завтрак, что хозяйка, должно быть, пожалела о том, что включила его в стоимость номера. Маньяк
После несчастного случая миновал год [1] , но Каролина все еще прихрамывала, правда, в метро из-за тряски это было незаметно. Она прошла в другой конец вагона, чтобы сесть напротив человека с гитарой, постаревшего красивого мальчика лет сорока, с ярко-синими глазами и довольно длинными черными волосами. Гитара в чехле стояла у него между колен и мешала ей пробраться к сиденью [2] . |