Онлайн книга «Воды любви (сборник)»
|
– Я же свой, не перебежчик, – крепко сжал зубы Джику. – А чего бежал к этим? – кивнул Иван на деликатно остановившихся в своем стремительном беге духов. Те тактично ждали. Кто-то присел помыть в реке ноги, кто-то достал мангал, и звонил в доставку. Джику недоуменно сказал: – Это же наши! – Какие они тебе наши? – удивился Иван с духами. – Они же черные аисты, а это же коньяк такой у нас, в Молдавии, – удивился еще больше Джику. – Я думал, у вас «Белый Аист», – сказал Иван, и «духи», раскупоривавшие коньяк, который подвез на «Жигулях» какой-то мужчина с грузинским акцентом, согласно закивали. – Черный тоже есть, – сказал Джику растерянно… – Братушка, – сказал Иван и заплакал. – Я же тебя… Я же думал… За врага… – За перебежчика принял… – заплакал Иван, неловко покрутив в реке отрезанное ухо Джику. – Это ничего, – сказал Джику, – вот победим, война кончится и приедем ко мне в Молдавию жить, я тебя таким вином угощу… Ребята поцеловались. Потом еще и еще… Кто знает, чем бы это кончилось, если бы не духи, которые, пообедав, стали проявлять нетерпение. – Шайтан-рус, – кричали они, порыгивая после коньяка, газировки и лежалого маринованного мяса, – или твоя воюй, или наша ехать скорее в Пакистан танцевать автобус с туриста вокруг. – Давай решай рус, – кричали они. – Пропадем ни за грош, – сказал Иван. Но подумал, что русские не сдаются. Так что выковырял зубами пулю из сердца Джику, наспех зашил дыру серой – цвета хаки – ниткой, и стал лихорадочно соображать. Духи встали в цепь, чтобы их было удобнее выкашивать, и пошли. Над ними зависла громадина вертолета с надписью «США». Оттуда высунулась по пояс плоскогрудая баба с длинными волосами до пояса. – Парни, я русский диссидент Сева Новгородцев, – прокричала баба в газету, свернутую в трубку. – Я пришел дать вам волю! – крикнул он. – Бросайте этого жирного козла Брежнева и идите к нам., пить кока-колу и трахать Джейн Фонду, – крикнула баба. – А она трахается, эта ваша Фонда? – тревожно сказал Иван. – Кока-кола, – сказал с отвращением Джику. – Русские не сдаются, – с огорчением сказал Иван. – Тем более, если они молдаване! – сказал Джику. – Мы не сдаемся! – крикнули они хором волосатой бабе, которая почему-то упорно называла себя Севой. – Ладно, парни, – крикнула она, – тогда я ставлю вам пластинку «Роллингов», и после нее муджахеды отрежут вам головы. – А можно «Битлз»? – спросил Иван. – А можно Чепрагу? – спросил Джику. Сева Новогородцев сплюнула: – Совки, – сказала она в сердцах. Вертолет поднялся и, барражируя, и покачиваясь, словно лодка на волнах эфира, – эфира Радио Свобода, крикнул Новогородцев, – уплыла куда-то на Запад. В это время завис другой вертолет. Оттуда высунулись два лысых человека. Один в парике, другой с усами. – Парни, мы два русских парня, – крикнули они. – Саня Розенбаум и Иосиф Кобзон, – крикнули они. – Бля будем, не сдавайтесь, – крикнули они. – Бейтесь насмерть и умрите как герои, а мы напишем про вас песню! – пообещали Саня Розенбаум и Иосиф Кобзон. – А когда ваши обгоревшие трупы привезут домой и похоронят в закрытых гробах, мы обязательно вспомним про вас и споем на концерте-годовщине, – сказал лысый в парике. – И ваши однополчане будут подпевать нам, а потом пить водку и бить друг другу рожи, рассказывая, как одним кирзачом полк духов уложили… – И все мы будем строить скорбные рожи, – сказал Розенбаум. После этого они состроили скорбные рожи. Переглянулись и рассмеялись. Вертолет поднялся выше, и улетел, покачиваясь, как старшеклассница на выпускном. Надежды не было… Парни переглянулись и приняли смертный бой. Духи полезли наверх, и началась бешеная стрельба. Пули жалили ребят во все части тела. Больнее всего – в открытые от одежды места… – Пятый, пятый, – кричал Иван, – прошу артиллерии. – Нет! – отвечал пятый. – Ты же знаешь, боец, что в Советской армии артиллерия открывает огонь только когда главный герой лежит в окопе и вызывает огонь на себя! – говорил пятый. – Десятый, десятый! – кричал Джику. – Я все слышал, – говорил десятый. – Слушайте пятого, – говорил он. Дело шло к концу. Ребята уже видели зубы душманов, неестественные белки их вытаращенных глаз… Внезапно Ивана осенило. Он быстро сел, стянул с ноги кирзовый сапог и раскрутил его над головой. – Что ты делаешь? – закричал Джику. – Ведь за утерю казенной обуви ты будешь жестоко наказан! – напомнил он. – Не время, – сказал Иван, – беречь патроны… – Тем более, что их не осталось, – добавил он. После чего раскрутил над головой кирзач еще сильнее и бросил его в лаву духов. В рядах атакующих воцарилось смятение. Сапог, с его кривыми, не подбитыми гвоздями, нес смерть и опустошение. Реял, словно кумачовый стяг батяни Котовского. Свистел, как шашка скуластого Тамерлана. Косил сотнями. Каждый раз, после броска Ивана, сапог возвращался к нему бумерангом. Спустя час «Черный аист» перестал существовать. Метнув сапог напоследок в вертолет с Севой Новогордцевым, Иван и Джику ворвались в ближайший кишлак, где перебили всех местных жителей, и расстреляли не желавшего выдавать схроны ишака. После этого ишак тоже ушел в душманы. А Иван и Джику решили быть верными друзьями навсегда, скрепив договор о дружбе косячком с гашишем, бутылочкой ханки со спиртом и кровью мирного дедушки-афганца. Хохоча и рыгая, два уцелевших бойца Красной Армии топтали своей вонючей кирзой землю Афгана. Казалось, сама землю в ненависти готова разверзнуться под ними. Но Ивану и Джику было все равно, они покурили, поели, и попытали ишака. Сева Новгородцев, улетая к Пакистану на одном моторе, плакал. Над тысячелетними горами Афганистана звучала песня «Энджелс»… * * * Джику и Иван стали героями Советского Союза и побратимами. Лежа на пыльной песчаной полосе аэропорта Баграм и провожая тоскливыми взглядами борты с «четырехсотыми», побратимы перечитывали письма девушек из разных уголков советского союза. Особенно нравились Ивану письма девушки, которую звали Марта, и которая откликнулась на объявление парня в рубрике «Знакомства» журнала «Советский воин». Оно гласило:… «Симпатичный герой СССР, обожженный огнем афганской войны, простой и без претензий, познакомится с обычной девушкой с грудью 5 размера, стройными ногами, искушенной в индийской оздоровительной гимнастике „Камасутра“, и собственной трехкомнатной квартирой в центре Москвы. Желательно, чтобы ты была девственница, а если нет, ну так что же. Пиши кому-нибудь другому тогда. Если же ты соответствуешь всем моим немногочисленным условиям, то пиши Ивану в Афганистан, на аэродром Баграм»… |