Онлайн книга «1900-й. Легенда о пианисте»
|
Несколько дней я вертел в руках это письмо. Потом сел на плимутский поезд, добрался до порта, разыскал «Вирджинию», дал денег стоявшим рядом охранникам, поднялся на корабль, обошел его сверху донизу, спустился в машинное отделение, сел на ящик, похоже набитый динамитом, снял шляпу, положил ее на пол и сидел так молча, не зная, что сказать/ …Не двигаясь, глядя на него, – он, не двигаясь, смотрел на меня/ И у него под задницей тоже был динамит, всюду динамит/ Дэнни Будмэн Т. Д. Лемон Тысяча девятисотый/ Можно было подумать, он знал, что я приду, – точно так же как он всегда знал, какие ноты я буду играть, и…/ Это лицо – постаревшее, но постаревшее красиво, без следов усталости/ На корабле – полная темнота, только слабый свет пробивается сквозь щели, – ночной свет/ Белые руки, пиджак, застегнутый на все пуговицы, начищенные ботинки/ Он ни в какую не сошел/ В полутьме он казался каким-то принцем/ Он ни в какую не сошел, он бы взлетел в небо вместе со всем остальным, посреди моря/ Прекрасный финал, и все смотрят с причала, с берега, – огромный фейерверк, прощай, занавес опускается, огонь и дым, а потом – огромная волна/ Дэнни Будмэн Т. Д. Лемон/ Тысяча девятисотый/ В этом корабле, поглощенном тьмой, последнее воспоминание о нем – голос, совсем тихий/ / / / / / (Актер превращается в Девятисотого.) / / / / / Весь этот город… и края у него не было…/ Край, прошу вас, нельзя ли увидеть край?/ И шум/ На этом проклятущем трапе… все было прекрасно… и я был таким франтом в этом пальто, я здорово выглядел, и я не сомневался, – было ясно, что я сойду, это было решено/ В своей синей шляпе/ Первая ступенька, вторая ступенька, третья ступенька/ Первая ступенька, вторая ступенька, третья ступенька/ Первая ступенька, вторая/ Я остановился не из-за того, что я увидел/ Из-за того, чего я не увидел/ Можешь понять это, брат? из-за того, чего я не увидел… я искал это, но во всем бесконечном городе этого не было, – было все, кроме/ Было все/ Но там не было края. То, чего я не увидел, – где все это кончается. Края. Вот, к примеру, рояль. Клавиши начинаются. Клавиши кончаются. Ты знаешь, что их восемьдесят восемь, и никто тебя в этом не разубедит. Они-то не бесконечны. Ты бесконечен, и бесконечна та музыка, которую ты можешь извлекать из клавиш. Их восемьдесят восемь. Ты бесконечен. Это мне нравится. С этим можно жить. Но если ты/ Но если я спускаюсь по этой лесенке и передо мной/ Но если я спускаюсь по этой лесенке и передо мной разворачивается клавиатура из миллионов клавиш, миллионов и миллиардов/ Миллионы и миллиарды клавиш, и нет им конца, и это истинная правда, что нет им конца и эта клавиатура бесконечна/ Если эта клавиатура бесконечна, тогда/ На этой клавиатуре нет музыки, которую ты можешь играть. Ты ошибся местом: это рояль, на котором играет Бог/ О господи, но ты же видел там улицы?/ Только их я и видел, тысячи улиц, как вы там умудряетесь выбрать только одну/ Выбрать одну женщину/ Один дом, один клочок земли, который принадлежит только вам, один пейзаж, чтобы им любоваться, один путь к смерти/ Весь этот мир/ Этот мир вокруг тебя, и ты сам не знаешь, где он заканчивается/ И сколько его еще/ И вам никогда не бывает страшно, всем вам, – что у вас может крыша поехать при одной только мысли об этой громаде, – при одной только мысли? О жизни…/ Я родился на этом корабле. И здесь я видел мир, но каждый раз это были две тысячи человек. И желания тоже здесь были, но лишь те, что могут возникнуть на расстоянии между носом и кормой. И можно было выливать свое счастье на клавиатуре рояля, которая не была бесконечной. Я это понял. Земля – это корабль, слишком большой для меня. Это слишком долгое путешествие. Это слишком красивая женщина. Это слишком сильный аромат. Это музыка, которую я не умею играть. Простите меня. Но я не спущусь. Позвольте мне вернуться назад. Пожалуйста/ / / / / / Попробуй понять меня, брат, попробуй понять, если можешь/ Весь этот мир перед глазами/ Жуткий, но прекрасный/ Слишком прекрасный/ И страх, который увлекал меня назад/ Корабль, снова и навсегда/ Маленький корабль/ Этот мир перед глазами, каждую ночь, снова/ Призраки/ Можно умереть, если выпустить их/ Желание сойти/ Боязнь этого/ Так можно сойти с ума/ С ума/ Что-то надо сделать, и я сделал это/ Сначала я придумывал это/ Потом сделал/ Каждый день, в течение многих лет/ Двенадцати лет/ Миллиарды секунд/ Незаметное и медленное движение./ Я, который не смог спастись, уйдя с этого корабля, я ушел из своей жизни. Ступенька за ступенькой. И каждая ступенька – это было желание. Каждый шаг – одно желание, с которым я прощался. Я не сумасшедший, брат. Мы не сумасшедшие, когда ищем способ спастись. Мы хитроумные, как оголодавшие животные. А сумасшествие здесь ни при чем. Это гениальность, вот что. Это геометрия. Совершенство. Желания разрывали мне душу. Я мог бы жить ими, но у меня ничего не вышло. Тогда я их заколдовал. И одно за другим я оставил их позади. Геометрия. Совершенная работа. Всех женщин в мире я заколдовал, играя целую ночь напролет для одной женщины, – одной , – тонкая кожа, руки без украшений, стройные ноги, голова покачивается в такт моей музыке, она не улыбается, не отводит взгляд, целую ночь напролет, – когда она встала, это не она ушла из моей жизни, это были все женщины в мире. Отца – я никогда не стану отцом – я заколдовал, глядя несколько дней подряд на умирающего ребенка, я сидел рядом с ним, не пропустив ни одного мига этого кошмарно-прекрасного зрелища, я хотел быть последним, кого он видел в жизни; когда он умер, глядя мне в глаза, – умер не он, а все дети, которых у меня не было. Землю, которая была моей, во всех частях света, я заколдовал, слушая, как поет один человек, который был с Севера, и, когда ты слушал его, ты видел, видел долины, горы вокруг, реку, медленно текущую меж ними, зимний снег, волков в ночи, и, когда этот человек закончил петь, моя земля закончилась, навсегда, где бы она ни была. Друзей, которых я хотел иметь, я заколдовал, играя для тебя и с тобой вместе в тот вечер, – и в твоем лице, в твоих глазах – я всех их видел, всех своих любимых друзей, и, когда ты ушел, они ушли с тобой. Я распрощался с чудесами, когда увидел в Северном море, как рушатся гигантские айсберги, нагретые солнцем, я распрощался с чудесами, когда увидел, как смеются люди, которых разрушила война, я попрощался с яростью, когда увидел, как этот корабль начиняют динамитом, я попрощался с музыкой, со своей музыкой, в тот день, когда я сумел сыграть ее всю одной лишь нотой, длившейся мгновение, и я попрощался с радостью, заколдовав ее, когда увидел, как ты входишь сюда. Это не сумасшествие, брат мой. Геометрия. Тонкая работа. Я обезоружил несчастье. |