Книга Изнанка, страница 53 – Ян Войк

Кукловод уселся в кресло, поставил шкатулку перед собой, но открывать не спешил.

– Андрей, а фамилия…? – он поднял взгляд на своего гостя.

– Милавин.

– Кого ты ищешь, Андрей?

– Свою дочь.

– Угу. Иван сказал тебе, зачем привёл сюда, ко мне? – Лёха аккуратно поднял крышку – Андрей внутренне подобрался – но из шкатулки оказалась извлечена всего лишь курительная трубка.

– Он сказал, ты покажешь, где искать.

– Если твоя дочь в городе и самое главное на нашем плане, то покажу, – трубку он положил перед собой, а из шкатулки достал пакет с душистым табаком и какой-то инструмент. С виду инструмент был чуть меньше авторучки, с одной стороны узкая лопатка, с другой – тупая плоская пятка, и то и другое из старого потемневшего серебра, а между ними костяная полированная рукоятка.

– А про цену моих услуг он тебя предупредил?

– Ты заберёшь что-нибудь у меня из памяти.

– Именно так, – Лёха стал набивать табак в трубку, – Я много не возьму, какой-нибудь эпизод, может быть, радостный, может быть, грустный, но обязательно яркий. Ты согласен, на мои условия?

– Да.

– Вот и славно, – он широко улыбнулся, – Иван, наливай. Вот как мы поступим, Андрей. Для начала я хочу определиться, что из твоих воспоминаний я заберу. Для этого мне придётся немного покопаться у тебя в голове. Я только посмотрю. Ничего взять оттуда без кое-каких ритуалов я всё равно не смогу. Так что тебе не следует бояться и сопротивляться. Расслабься, всё остальное я сделаю сам.

– В трубке опять наркотик? – спросил Андрей, стараясь не обращать внимания на мерзкую улыбку Кукловода.

– Что? – Лёха растерялся.

– Он думает, ты хочешь его обкурить какой-нибудь дрянью, – вмешался в разговор Иван. – Нет, Андрей. У Лёхи немного другие методы. Не как у меня.

Кукловод перевёл взгляд с одного гостя на другого, но видимо так и не понял, о чём они говорят.

– Это обычный табак, Андрей. Хочешь сам попробуй.

– Не курю, – покачал головой Милавин.

– Ну ладно… Так вот, когда я скажу тебе, какое из твоих воспоминаний хочу забрать, ты либо соглашаешься, и мы продолжаем, либо нет – тогда ты уходишь. Я не торгуюсь. Это понятно?

– Вполне.

– Ещё одно, – Кукловод взял в левую руку серебряный инструмент и пяточкой примял табак в трубке. – Когда я заберу у тебя воспоминание, я увижу его во всей красе, и если оно покажется мне недостаточно подробным или ярким, я заберу у тебя второе, третье и так далее. Пока сам не решу, что достаточно.

Он сделал паузу, ожидая возражений. Но Милавин промолчал, помня слова Ивана, что без этого человека им не обойтись.

– Просто не надо меня обманывать. Хорошо, Андрей? Дороже выйдет, – он прикусил чубук, достал из шкатулки спички, чиркнул и начал раскуривать трубку, жадно причмокивая. По комнате поплыл сизый дым, оставляя за собой чуть сладковатый вишнёвый привкус.

– Ну что, договорились? – спросил Кукловод некоторое время спустя.

– Договорились. Давай начинать, – Андрей чувствовал раздражение. Раз уж ему не оставили выбора, нужно побыстрее закончить с этим.

– Давай, – согласился Лёха и поднял свой бокал, – За сотрудничество!

Чокаться не стали.

– Итак, – после глотка Кукловод поставил бокал, снова закусил чубук и, сильно прищурив глаза, посмотрел на Андрея. – Сядь поудобнее, расслабься и смотри мне глаза. Большего от тебя не требуется, просто не отводи взгляда и не пытайся сопротивляться. Много времени это не займёт. Хорошо?

Милавин коротко кивнул, откинулся на спинку дивана, упёрся взглядом в карие глаза Кукловода и честно постарался расслабиться. Лёха пыхтел трубкой и тоже смотрел. Так прошло около двух минут…

– Чувствую себя немного глупо, – чуть усмехнулся Андрей.

– Не разговаривай, – ответил, не отводя глаз, Кукловод. – Это мешает. Лучше считай про себя.

Считать, так считать. Милавин начал отсчёт. На четвёртом десятке он вдруг понял, что в его голове хозяйничает кто-то другой. Это было трудно объяснить, но что-то чужое, совершенно непривычное вдруг возникло в мыслях, в восприятии, даже в настроении. Андрей попытался понять, в чём отличие, попытался выловить гостя в потоке собственной мысли, но едва он подумал об этом – нет, едва захотел, – как услышал голос Лёхи.

– Не сопротивляйся. Просто считай и ни о чём не думай.

Милавин заставил себя возобновить счёт, начав с пятидесяти. Теперь он уже не мог отделаться от ощущения, что чувствует у себя в голове холёные отманикюренные пальцы Кукловода, которые суетливо ощупывают его память, в поисках чего-то самого главного, самого искреннего. Очень хотелось сморгнуть, и виной тому была не резь в высохших глазах, а яростное нежелание видеть прищуренные карие глаза в клубах табачного дыма. Сколько продолжались эти гляделки, Андрей не знал. Трижды он сбивался и начинал счёт заново, окончательно потеряв ощущение времени.

– Ну что же…, – Кукловод сморгнул первым, откинулся на спинку кресла и помассировал веки.

Андрей с удовольствием прикрыл глаза и даже накрыл их рукой. Он снова почувствовал себя хозяином внутри собственной головы.

– Нашёл то, что искал?

– Н-н-н, да. Да, я решил, что у тебя заберу, – Лёха взял со стола бокал, глотнул коньяка и снова причмокнул, затягиваясь табачным дымом. Андрей открыл глаза и молчал, хоть это и было чертовски трудно.

– Я хочу, чтобы ты вспомнил, как впервые взял свою дочь на руки.

Милавин коротко кивнул. Во рту вдруг пересохло. Что ни говори, а Кукловод своё дело знал. Он всё-таки нашёл то, что так усердно искал в чужой голове. Самое тёплое, самое нежное, самое сокровенное…

– Согласен?

Андрей тоже сделал глоток коньяка, растёр влагу по нёбу и только потом ответил.

– Да.

– Вот и славно, – напел Лёха, не вынимая трубки изо рта, а потом потёр ладони друг о друга. – Подожди минутку, сейчас посуду поменяю.

Чуть поспешно, так что едва не запутался в полах собственного халата, Кукловод направился к бару. Полез внутрь, что-то там с грохотом уронил, выругался, наконец, нашёл, что искал и вернулся обратно.

– Вот, держи, – он выставил перед Андреем обыкновенный гранёный стакан, – Давай я перелью.

Лёха порывисто потянулся через стол, взял бокал Милавина, взболтал его круговым движением и выплеснул содержимое в стакан. Андрей обратил внимание на его унизанные перстнями пальцы, они чуть подрагивали. От местечкового снобизма и хвастливой вальяжности не осталось и следа, Кукловода трясло, как наркомана перед принятием дозы, ещё чуть-чуть и на лице выступит испарина.

– Ты руку правую сверху положи… ладонь вот так… ага, – Лёха показал ему, как будто накрывает стакан ладонью сверху. – И прижми плотно, вот-вот. Так, а теперь я.