Онлайн книга «Танго с манекеном»
|
Пабло скосил глаза на Селин, и та, испарившись на мгновение, вернулась с невообразимой черной гитарой. – Как написалось, так и написалось, – сказала Мари. – Когда Вини-Пуха спрашивали, почему в его стихах то или иное слово, он отвечал «Не знаю. Оно туда просилось, и я его пустил» . Вот и я так же… Мари провела рукой по струнам, и спокойно, но, вместе с тем, очень легко начала: Он шел из Авиньона в Авиньон, Я шел ему навстречу. И песню громко пели я и он, И каждый – на своем наречии. И нечего делить нам было, Ни почестей, ни славы. И солнце в левый глаз ему светило, А мне светило в правый. Мелодия была странной, вроде бы очень простой, но было в ней какое-то пронзительное смещение, делавшее ее неуловимой, летучей, как будто мгновенно растворявшейся в просторном зале. Он шел из Авиньона в Авиньон, Я шел ему навстречу, Хотя я знал, что там, где правил он, Мне больше делать нечего. И то, что я наивен был и пылок, Ему было забавно. Он левою рукой чесал затылок, Я это делал правой. Мари пела, улыбаясь сама себе, как-то по-мальчишески, без всякой старательности, но то ли акустика была здесь такая, то ли подействовали вина, – слова и мелодия безошибочно попадали в какую-то крошечную точку внутри каждого, заставлявшую не просто слушать песню, а, вот именно, – быть прямо сейчас на далекой раскаленной за день дороге, отмеряя посохом, сколько пройдено и сколько осталось… Он шел из Авиньона в Авиньон, Я шел ему навстречу. Он разлюбил, я был еще влюблен. Он постарел, я был широкоплечим. Я молод был и денег не копил, Он упивался славой. И то, что для него налево было, То было для меня направо. Почему-то казалось очень важным, что же будет, когда они, идущие друг другу на встречу, наконец, встретятся где-то на полпути к Авиньону… Или ничего не будет – подумаешь, велика важность, – встретились и разошлись своей дорогой… Он шел из Авиньона в Авиньон, Я шел ему навстречу. При встрече он отвесит мне поклон, И я ему отвечу. И все… Песня кончилась. Не было ни аплодисментов, ни восторженных возгласов, был просто длинный стол, освещенный свечами, и Мэттью, обойдя его, склонился и поцеловал Мари руку. Пабло предложил сделать небольшой перерыв перед десертами, и все разбрелись по углам этого нереального зала. Чучо ворковал с Мари у ротонды, но посматривал в сторону Жози. Грег ощутил легкий укол ревности. За двумя зайцами, да, учитель танцев? Так и зоркий глаз свернуть недолго. Жози о чем-то расспрашивала Селин, и он подошел к ротонде. – Ты хорошо поешь. Где научилась? – Брала интервью у одного певца, он и рассказал, как это делается. Чучо воспользовался его появлением и явно нацелился ретироваться, но Грег успел остановить его и тихо сказать: – Это моя парижская крестница. Я отвечаю за ее нравственность. Так что без этого, как его… Криминального жаргона Буэнос-Айреса. И не вздумай заставлять ее что-нибудь снимать, на ней и так немного надето. Последняя фраза ему самому напомнила о пикантном долге, и, провожая глазами Чучо, он вынул из кармана легкий сверток, перевязанный алым бантом, и сказал: – Мадемуазель, вчера вы забыли у меня в кармане деталь своего гардероба. – Что это? – Мари посмотрела на сверток и, сообразив, засмеялась. – Благодарю. Но, знаешь, это как с курением – от дурных привычек нужно освобождаться сразу, выбрасывая все сигареты до единой. Остальные уже ликвидированы. – В смысле? – опешил он. – Понимаешь, мы сегодня болтали с Чучо… Он мне рассказал, что терпеть не может галстуки. Вообще их не носит. Во-первых, дышится легче, во-вторых – такая статья экономии появляется! Мужики ведь тратят на галстуки целое состояние. Как и женщины – на это… Я впечатлилась его примером. Так что, оставь где-нибудь здесь, Пабло декоратор, он найдет применение. – Гм… Смело… Ты молодец. Слова были не очень, но среагировать изящнее не получилось. У каждого свое путешествие… У Мари уже есть приобретения. Не потерей же это называть… Куда-то нужно пристроить сверток с бантом. Вот Пабло порадуется, когда найдет… А Пабло как раз вышел на середину зала и несколько раз хлопнул в ладоши. – Друзья! Мэттью! У меня тоже есть небольшой подарок. Странно как он изменился. Неуловимо, но явственно. Исчезла суетливость движений, пропала буффонада интонаций, даже голос, казалось, стал ниже. Только глаза были теми же – темными и внимательными. – Видите ли, в каком-то смысле этот дом как был складом, так и остался… За столетия здесь чего только не хранили… И что только здесь не происходило… А сохраняется здесь все отлично – ничего не портится. Эмоции, страсти, способности, качества, таланты… Все нематериальное, но иногда полезное. Что-то завалилось под лестницы, что-то забыли, что-то оставили за ненадобностью… В общем, этот дом превратился в своеобразную машину желаний… Но – не более трех желаний за вечер. Так что, Мэттью, вы и двое ваших друзей можете выбрать себе все, что хотите. Есть пожелания? – Простите, Пабло… Я не совсем понял… Выбрать что? – Что хотите. Любой нематериальный подарок… Есть практически все ингредиенты счастья. Само счастье купить нельзя, но то, что вам нужно для него – пожалуйста. Не бесплатно, конечно. Я должен попросить что-то взамен… Но торг здесь уместен. – Бессмертие за душу? – усмехнулся Мэттью, начиная понимать, какую игру предлагает этот странный человечек. – Что хотите, – подтвердил Пабло. – А коллективную просьбу можно? Мы скинемся, чтобы расплатиться, – спросила Мари. – Нет, мадемуазель. Каждый за себя. Только личные приобретения. – Ну, вот… Сваять абсолютно счастливого андроида не получится… – констатировал Грег. – А я слышала, – проговорила посерьезневшая Жози, – что недавно каких-то молодоженов на выходе из церкви спросили, чего они хотят больше всего на свете. Они сказали, что мечтают ни на секунду не расставаться и умереть одновременно. Через несколько секунд из-за поворота вылетел грузовик и сбил их. Желание исполнилось… – Нужно было точнее формулировать, – пожав плечами, заметил Пабло. Все замолчали. – Итак, первую покупку на правах именинника может совершить Мэттью. Чего желаете? – Я уступаю первую очередь даме, – ответил Мэттью. |