Книга Мальчик, страница 25 – Такеши Китано

Так вот где бродила женщина из вчерашнего видео, вспомнилось Итиро. Конечно же, это был всего лишь фильм, но порнозвезда стояла у него перед глазами.

«Я так рад, что приехал в Киото», — размышлял он, сжимая в объятиях Дзюн.

Зарывшись лицом в ее волосы, Итиро почувствовал их терпко-кислый запах, явившийся причиной сладостной истомы в паху. Дзюн неожиданно нажала на тормоза, заставив юного романтика прижаться к ней всем телом.

— Ах ты, глупый извращенец! Ты что делаешь? — Дзюн шутливо ударила его по шлему.

Она припарковалась, и они перекусили в ближайшем магазинчике, торгующем гречневой лапшой — соба.

Пока они ели, Дзюн почему-то загрустила и спросила его:

— Итиро, у тебя есть девушка?

От неожиданности юноша поперхнулся, закашлялся, чуть не подавившись лапшой.

— Раньше была, а сейчас я сам по себе.

Итиро поймал себя на том, что старался, несмотря ни на что, вести себя сдержанно.

«Я не могу быть таким откровенным, как Дзюн», — подумал он.

Дзюн приняла это спокойно.

— Ну и хорошо.

Итиро подумал и спросил ее:

— А у тебя, Дзюн?

Напрашивающийся сам собой ответ никто из них не посмел озвучить.

— Давай больше не пойдем ни в какие храмы, а? Давай лучше покатаемся, — оживилась Дзюн.

Ее легкая хандра сменилась бурным весельем.

— Неплохая мысль. Могу я предложить поехать в Курама?

— Итиро, ну ты достал меня своей обходительностью!

— Ну, хорошо, хорошо.

— Так ты бросишь свои галантные обороты или нет? Обращайся ко мне безо всяких там премудростей, понял?

Начав экскурсию от переулка Кёми, они поехали мимо северных отрогов горных массивов Киото к горе Курама, а затем — к самой высокой горе Хиэй в префектуре города. Миновали пруд Такара-га-икэ, который, по мнению Дзюн, был населен духами, хотя Итиро настаивал на обратном, потому что ничего подобного не читал. Проехав международный конференц-зал Киото, они устремились в туннель и услышали громкие пиликающие позывные за спиной.

— Пи-пи-пи! — это гудел сводный хор клаксонов.

Обернувшись, Итиро пришел в ужас, увидев банду догонявших их на небольшой скорости мотоциклистов. Дзюн, должно быть, тоже заметила опасность, так как тотчас изменила скоростной режим и, растворившись в темноте туннеля, попыталась оторваться от преследователей на улице Китаяма. Но группа байкеров настигла их в мгновение ока и прижала беглецов к обочине. Итиро сразу же узнал их лидера — того, кто разговаривал вчера с Дзюн, а потом развел его на пятьдесят тысяч иен. Азартная по натуре Дзюн, игнорируя красный свет, рванула вперед, но на мосту Катаяма-Обаси через реку Камо злоумышленники преградили им путь. Байкеры по наущению главаря стащили подростков с мотоцикла.

— Ах, вот это кто! Вчерашний щенок! Ты что же думаешь, что можешь путаться с моей девушкой, а? Давай иди сюда. Я разделаюсь с тобой прямо сейчас.

Этот разъяренный тип схватил Итиро за воротник школьной куртки и двинул коленом прямо в живот. И хотя Итиро как мужчина хотел встать на защиту слабого создания и смело вступить в драку с этим негодяем, сильный удар коленом сложил его пополам. Парнишка упал на землю до того, как успел что-либо предпринять.

— Прекрати, Минору! — крикнула Дзюн. — Перестаньте, ребята! Это я пригласила его. Оставьте его в покое.

— Ах ты, шизанутая дура! — Минору, озлившись, дал Дзюн пощечину. — Ты что же, вообразила себе, что можешь вот так спокойно разъезжать на моем байке с этим обмылком и скрываться с глаз долой по собственному желанию? Так вот… — Смачный плевок Минору пришелся на упавшую с мотоцикла сумку попутчика Дзюн, который он растер мыском подкованного ботинка. — Если ты еще раз так сделаешь, ты мне за все заплатишь. Поняла?

В назидание Минору беспощадно отхлестал Дзюн по лицу и снова сплюнул, а другие, не ведая жалости, в это время пинали ногами лежавшего на земле Итиро.

* * *

— Прости меня, Итиро, что я втянула тебя в эту историю. Нам с тобой было так весело, а эти мерзавцы все испортили.

Они отмыли кровь и грязь со своих лиц в реке Камо, а потом долго сидели на берегу, глядя, как огненно-красный шар солнца катится к западным холмам города.

— Не переживай! Я действительно славно провел время, — сказал Итиро, потирая живот и стараясь унять боль. — Дзюн, не сиди просто так. Скажи хоть что-нибудь.

Но, погрузившись в свои невеселые мысли, Дзюн ничего не ответила.

Вместо этого она склонила голову на плечо Итиро, и подростки, замерев, долго еще сидели в тишине.

Дзюн первая нарушила молчание.

— Итиро, мне нужно кое-что тебе сказать, — начала она. — Я солгала тебе. Я учусь не в выпускном классе, а в третьем классе, как и ты.

Итиро не понял, зачем ей нужно было вводить его в заблуждение, но решив не заострять внимание на причинах, просто ответил:

— Правда? Я так и думал.

— Я лишилась девственности в четырнадцать лет, а прошлым летом меня трахнул Минору, и теперь я принадлежу ему.

Итиро не мог подыскать нужных слов, чтобы поддержать разговор. Все, что он мог сделать, — кивнуть в ответ, так как кровь отхлынула от сердца при слове «трахнул», а последующее осмысление сути свершившегося акта копьем поразило юношу в самое сердце.

— Ничего не поделаешь. Люди рождаются с определенным процентом удачливости. Я пока счастливее всех. Ты не представляешь, сколько моих друзей уже умерли.

Дзюн заплакала. Итиро только покачал головой.

— Если я доживу до следующего года и закончу школу, думаю, уеду из Киото. Я не хочу больше жить в этом ужасном городе. Я задыхаюсь здесь.

— А куда ты поедешь? — Голос Итиро был сухим и хриплым.

— В Токио. Я не могу больше жить так. Я хочу поступить в школу с техническим уклоном, а потом найти хорошую работу.

Дзюн убрала голову с плеча Итиро, потом подняла с земли камешек и бросила его в реку. Наблюдая за прыжками голыша по воде, она пробормотала:

— Я уеду отсюда в Токио, — прозвучало так, как будто она приняла окончательное решение.

— Хорошая мысль. Когда ты приедешь в Токио, можешь погостить у меня.

— Как ты себе это представляешь «погостить у тебя»? По-твоему, это правильно? Ты неисправим!

Растерявшись под ее напором, Итиро подумал, что Дзюн вычеркнула его из своих дальнейших планов, и почувствовал себя брошенным. Впервые в жизни его терзало леденящее чувство одиночества.

— Итиро, завтра возвращайся домой в Токио, — сказала Дзюн.

И, не дожидаясь ответа, резко встала и пошла вдоль берега реки.