Онлайн книга «Дом, который построим мы»
|
Дождь течет по острым листьям, Дрожь проходит по полянам Пришел в Петербург август, стало темнеть по ночам. На грядках сох укроп, над Невой мутной звездой стояло по вечерам рыжее солнце. В последних лучах наливались соком вишни, молодая картошка стала стоить пять рублей за килограмм, да и все, что растет естественным способом, подешевело, в том числе и заводы. - С этого завода разбежались даже крысы, - сказал Веселуха Рябинину, глядя вверх. Сзади Нева катилась, приближаясь к излучине, по бокам, куда ни кинь взгляд, были сараи, хрущобы, а между ними - сухие тропинки и жирная, пыльная зелень. Впереди возвышалось огромное здание, сваренное из железобетонных балок и стекла. Внутрь заходить не хотелось. Там, внутри, стояли огромные темные помещения, не наполненные ничем, кроме воздуха, а по полу сквозняки гоняли мусор. - Директор был дурак, - рассказывал подрядчик. - Параноик. Все ему казалось, что рабочие шпионам секреты выбалтывают. Придет в цех, встанет у человека за спиной, и курит. Кто сможет работать в таких условиях? Продукция получалась низкого качества. Вот завод и развалился. Так прошли они по пустынным помещениям снизу вверх и сверху вниз, и только когда они второй раз спустились на первый этаж, Веселуха обратил внимание на то, что в одном из цехов горел свет за прикрытой дверью, и туда по серому бетону вела утоптанная тропинка из следов. - А кто это у вас там? - указал Веселуха. - Не знаю! - удивился подрядчик. Веселуха на цыпочках подкрался к двери, заглянул туда и открыл рот: в большой комнате с низким потолком стояли рядами компьютеры, и, уткнувшись в экраны, за ними сидели вполне бойкие молодые люди в джинсах и темных очках. То там, то тут негромко названивали на разные голоса мобильники. В углу, наверху, бубнил телевизор. Ян Владиславович тихонько притворил дверь, и увидел, что с оборотной стороны на нее наклеен лист: "Инвестиционная компания ГУРУ". - Молодцы. Пусть сидят. Веселуха выпустил дым изо рта. Дым сплелся в кольцо, и перед ними материализовалась точная копия будущего завода. Завод работал. Мимо него мчался горячий ветер с залива, а небо было сиреневого и оранжевого цвета. И все были свободны и счастливы. Сквозь строительный сор - жирные капли цемента, железные стружки, крошку - прорастал пустырь зеленой травой; подрядчик с маслеными глазами смотрел на Веселуху и думал, что Веселуха не знает цен. - Вы думаете, я цен не знаю? - ехидно сказал Веселуха. - Пятьдесят! - Кудах там там! - всплеснул руками подрядчик. - Кудах-там пятьдесят! Да сто как минимум! - Где, Паша, наш генеральный план? - сурово сказал Веселуха. - Вот он, - Паша извлек план из заднего кармана джинсов. - Мы вам дадим! - не в лад пообещал подрядчику Рябинин. Глаза у подрядчика совсем замаслились. Он бегло оглядел Генеральный план, причмокнул розовым язычком и улыбнулся. - Ну, а сроки? - спросил он. - Сейчас август, - сказал Веселуха. - К декабрю завод должен начать работу. Я понимаю, что это невозможно. Ввиду данного обстоятельства, Веселуха заложил руки за пояс, - внутрь каждого часа вливаю вам по семьдесят две дополнительные минуты. И работайте надежно. В дело надо душу вкладывать. Тут Веселуха обратился к Лукину: - А ты, пожалуйста, проследи за ним, чтобы все было честно и как следует быть, и чтобы мне не приходилось, как Петру Великому, вникать в каждую мелочь. - Обещаю, что все будет, как следует быть, - поклялся Лукин, и повел разговор с подрядчиком дальше. Он вел его бойко, в уверенных словах и непонятных терминах, и Веселухе вскоре стало скучно их слушать. Он ушел, и увел с собою Рябинина, и только Паша Ненашев поодаль стоял и прислушивался. Разговор этот тихий ему крепко не нравился, но тем-то и хороши все преступления, что до их совершения ничего криминального еще нет. - Тут такие деньжищи, брат! - восхищался Рябинин, ходил под сенью балок и пахал кроссовками песок. - Лукин, сколько тут денег? - И-и!!! -закатывал честные голубые глаза Лукин. - У-у!!! Лукин бил себя в грудь, и грудь отдавалась, как пустая бочка. Шило ерзало у него в попе. Раздражение копилось в нем слишком долго. Жизнь летела мимо, а он пахал на Веселуху, - как будто так и надо! - Мне неймется! - говорил он сам себе, и похаживал короткими ножками, вальяжным шагом, и мечтал. - Веселуха у меня узнает! Я - птица другого полета. Сокола нельзя запрягать в телегу, - взвивался Лукин. Он наворачивал круги и спирали вокруг завода; там неподалеку был заброшенный колодец, и Лукин, как гордый демон, присаживался на его край ножка на ножку - но сидеть долго не мог, вскакивал и вглядывался в черную воду: - Ну чем, чем я хуже Яна? Почему он выигрывает честно, а меня тянет жульничать? Я презираю этого человека. Я ему ужасно завидую! Зла фурия во мне смятенно сердце гложет, Злодейская душа спокойна быть не может. Я к ужасам привык, злодейством разъярен, Наполнен варварством и кровью обагрен. Уже местами пожелтели и поредели кудри кленов и тополей. Лукин крал. Он вставлял шланг с входящими денежными потоками к себе в бензобак, или в карман, или попросту в унитаз. Финансовые потоки плыли сквозь его липкие руки. Иногда на строительстве появлялась мадам Веселуха: то возникала неслышно за спиной у рабочих, в шелковом зеленом балахоне, в белой шапочке поверх волны волос, то стояла на солнце, запрокинув голову. Однажды вечером, когда синяя мгла нашла на поля, зажглись фонари, и сквозь наш мир проступил мир иной, Лукин и мадам Веселуха с глазу на глаз сидели в укромном уголке одного милого ресторанчика близ Пяти углов. Жена у Веселухи была красавица, - тут уж не попишешь, и Лукин был еще ничего себе мужчина, галантный, только вот не физик, и глаза у него отсвечивали ярко-голубым мошенническим цветом. - Да бросай ты своего Веселуху, - шептал Лукин жарким шепотом. - Что, любишь ты его, что ли? Мадам Веселуха вздохнула и положила в рот маленький кусочек киви. - Опять ты за свое. Забудь, это невозможно. - Вовсе нет, - возразил Лукин страстно. - Я знаю, что говорю. Ситуация такова, что я могу легко оставить Веселуху ни с чем. Тогда и ты, милая моя, тоже останешься - ни с чем... - Угрожаешь? - повернулась мадам Веселуха. - Информирую, - ответил Лукин. - Зачем? Лукин улыбнулся ослепительно: - Повторяю свой вопрос. Ты любишь своего мужа? Мадам Веселуха задумалась. - Не знаю, - с сомнением произнесла она наконец. - С ним рядом... поле какое-то образуется, что ли... Как-то он это делает... Я рядом с ним просто пропадаю. Ему, по-моему, без разницы, я или какая другая. С другой стороны, благодарность... Он меня из пацанки, провинциалки в люди вывел, - кто я без него? |