Книга Дом, который построим мы, страница 46 – Ксения Букша

Мешал Тугину и телевизор. По нему транслировали в основном министра обороны Америки Зару Тустру, смазливую девчонку лет шестнадцати.

- Мы - успешные менеджеры, а Тугин - неуспешный, - пищала Зара Тустра, встряхивая черненькими косичками. - Поэтому мы можем скупить акции его корпорации, не дожидаясь банкротства. Это в порядке вещей. При нас всем россиянам будет выплачены пенсии и пособия.

- Сволочь, - прошептал Тугин, и переключил на другой канал.

Там показывали российскую провинцию; люди уже собирались кучками, махали руками и не знали, чего ждать.

- Да что ж, так нас и продадут? - возмущался в камеру мужчина с девочкой на руках. - Эй, московские, в вас честь-то осталась, ай нет?

В этот самый момент Тугина и осенило. Он встал, подскочил к дверям и заорал не своим голосом:

- Ферг!

- Здесь! - вырос из-под земли советник.

Он был, как всегда, безупречен и холоден, и очки без оправы поблескивали.

- Ферг, - молвил Тугин несколько виновато, вытирая потные руки о платок, - я принял решение. Оно, э-э... может показаться тебе несколько нестандартным. Но согласись, что ситуация призывает к нестандартным решениям.

Ферг насторожился.

- Я намерен вызвать на дуэль кого-нибудь из администрации Айн Раф, сказал Тугин твердо. - Если я одержу победу, она должна будет уйти.

Альберт Ферг выдохнул.

- Но повод? - спросил он.

- Меня назвали неуспешным менеджером! - взорвался Тугин. - Мою страну хотят купить!

- Дуэль с варварами? - переспросил Ферг. - Ведь в этой стране не было дворянства.

- Ничего! - Дуэль, кулачный бой, ковбойская перестрелка... мне дела нет.

Ферг посмотрел ему в глаза. Тугин не спал ночь, и лицо у него было довольно усталое.

- Вы хотите погибнуть?

- Не ваше дело! - закричал Тугин. - В стране объявлено чрезвычайное положение, и спрашивать меня о причинах моих поступков вы не имеете права!

- Самоубийц не хоронят в ограде церкви.

Тугин указал Фергу на дверь:

- Исполнять, не рассуждать, - сказал он негромко. - Сейчас же переговорите с администрацией Айн Раф, с кем угодно, и чтобы о моем решении было объявлено уже через час.

Ферг пошел исполнять, но у дверей еще помедлил.

- Вам не идет, - сказал Тугин насмешливо. - Вчера, когда вы торговались по телефону о цене нашей корпорации, вы выглядели куда естественнее.

Ферг повернулся и выбежал, а Тугин остался; он встал резко, подошел к окну, вернулся, присел за стол и написал на листке несколько слов; написал, опять подошел к окну. Там, у Кремлевских ворот, остановилась чья-то частная машина, и охрана усиленно пыталась не пропустить этого человека без пропуска. Водитель вылез из машины, снял шапку - его волосы рвал солнечный ветер, асфальт серый был местами забросан снегом. Тугин медленно повернулся: рыжие тени, блики, лучи. Двенадцать лет строили, двенадцать лет - мимо! "Акции вашей корпорации"... Черт! - Тугин сел в кресло и замер. Кровь шуршала у него в ушах, как мыши в сене.

Сколько прошло времени - час, два - неслышно вошел Альберт Ферг. Он не улыбался.

- Ваш вызов принят, - сказал Ферг бесстрастно. - С вами будет драться Джек Мортара, министр финансов.

В небе роза ветров, чем выше небо, тем оно синее.

- Оружие выбирают они, - продолжил Ферг, помедлив, - Мортара выбрал тяжелые палаши. Вы его просто не поднимете.

- Что ж, - сказал Тугин.

Дух его захватывало, а тот водитель, как дурак, бегал внизу под воротами, пытаясь соблазнить охрану деньгами. Тугин смотрел на него в оцепенении. Водитель тот был очень далеко, но было в нем что-то знакомое.

- Мортара, - продолжал Ферг с сожалением, - уже вылетел сюда.

Тугин представил себе Джека Мортару. Этот человек вышел в люди, сначала играя во всякие игры с не независимыми исходами, а потом служа в самой бесстыдной из всех финансовых контор Уолл-Стрит. Он был громок и груб, и чем богаче становился, тем делался громче и грубее. Мортара мог заглотить в один присест огромного барашка вместе с вертелом или со сковородой. Он смотрел из-под брови, прищурившись, на солнце, и следил, как кот, каждое его движение вверх, вниз и вбок. Так он привык с детства, - ноги его редко касались земли, Мортара всю жизнь провел в многоэтажных джунглях из железа, бетона и стекла.

Тугин помолился, надел кимоно, и, сопровождаемый плачущей свитой, вышел во двор. Кирпич и сухая сварка, солнце и белые облака вокруг заметались: Тугин вдруг понял, кто тот человек, который пытается отворить ворота. Он и был, кто еще!

- Ферг, это Веселуха, - показал он советнику. - Он и есть. Велите впустить.

Но было поздно. Со стороны воздушного океана налетели веером легкие белые стрекозы, опустились на Красную площадь. Из них вышли журналисты - в огромном множестве - а из последней вертушки вылез Джек Мортара.

К воротам с той стороны прильнули все, кто мог, и на стене сидел народ, хотя охрана пыталась не пустить никого глядеть на это жестокое зрелище.

Тугин чувствовал, как утекают последние минутки его жизни, и воздух казался ему плотным и густым, как ягодный сироп. Джек Мортара бил себя по груди и приседал, словно орангутан. Его никто не учил пожимать руки противнику.

- Я его сделаю, - сказал Мортара для истории. - Отымею, и все.

В компьютерной игре у нас по три жизни. Палаши лежали на ковре; Тугин взял один из них: он здорово оттягивал ему руку. Мир уменьшился, и стал, как комната. Мортара, в набедренной повязке, щурил глаза. Тугин отбросил палаш и вдарил ему пяткой по носу. Мортара рухнул на спину; Тугин подлетел, как вихрь, и в темноте (глаза ему застилало) принялся топтать ему лицо.

- Молодец! - послышался откуда-то взволнованный голос.

Тысячи глаз смотрели на него с кремлевских стен, головы в три слоя, друг на друге, руки махали, народ налезал на ворота, - а сбоку, у одной из башен, - увидел Тугин в последнем развороте, - стояли Веселуха и эта черноглазая с его фирмы - как ее... Ветер резал глаза - прощай, народ, прощай, Россия!

- Ура, наш государь! - ревел народ на стенах.

Вот я и стал вам отцом, подумал Тугин, - как я мечтал об этом! Напоследок я стал вам отцом.

Мортара уже поднялся на ноги. Он тряс головой в бессмысленной, черной злобе, махал палашом, отчего все пространство перед ним было окутано светящимися нитями. Тугин наклонил голову и влетел в этот круг. Народ издал единый вопль, но поверх этого вопля, перекрывая его, закричал Веселуха с башенки:

- Мортара, стоп! Продано!!!

Веселуха сказал это в той форме, в какой говорят в таких случаях на Уолл-Стрит, и только поэтому невольник чести Тугин остался жив. Рука у Мортары дрогнула, и удар пришелся не смертельный.