Онлайн книга «Ведьменыш»
|
– Могу я позвонить матери и сменщику? – поинтересовался Николай. – Можешь… но только после того, как мы найдем третьего и завершим операцию, – отрезал офицер. – А мы скоро его найдем? – Все зависит от тебя и от паразита в твоей голове. Глава девятнадцатая
Старухин день «Строго секретно. В штаб ВВС. 25 июня Время – 02.00 Фиксируем пролет неизвестного устройства направлением Уфа—Миасс—Челябинск. В 01.17 тот же объект был обнаружен над зданием КБ ракетостроения в Миассе, и в 01.45 над поселком Таганайка. Он представляет собой светящийся шар, приблизительно 4–5 метров в диаметре. Во время остановки над территорией части из днища устройства ударили три мощных луча. Однако никаких агрессивных действий объект не предпринимал и вскоре исчез. Капитан Л. Разумный Сверено с рапортом дежурного. Начальник в/ч 25840 полковник Г. Шершень». 1
Под вечер фельдшерица пришла в палату и сообщила смиренно сидевшей на кровати Тамаре Васильевне, что завтра ее выписывают: доктор Вагнер считает, что она теперь абсолютно здорова. Да, выписали бы, конечно, и сегодня, вот только поздно – ни автобусов уже не ходит, ни санитарную машину ей не могут дать. Так что завтра с утра с вещами на волю. – Ничего не забудьте. А то опять к нам вернетесь, – усмехнулась фельдшерица. Тамара Васильевна выслушала ее молча. Так выслушивают приговор или смертельный диагноз люди с крепкой волей. И хотя больную отпускали на свободу, сама она принимала это без радости, словно судьбу, у которой всегда свои планы и на нее и на всех остальных, а стало быть, нет причин трепыхаться. Она, конечно, хотела поскорее попасть домой к своему Лехе, да грустное чутье подсказывало: найденыш давно уже на том свете. Как только эта мысль овладела Тамарой Васильевной, бабушка уединилась у окна, где только отражение и могло видеть ее печальное лицо. Уже перед самым отбоем стоявшую в холле бабушку увидела Оля. Тамара Васильевна сидела на диванчике, чему-то блаженно улыбаясь. – Выписывают меня завтра, деточка, – сообщила старуха. – Опять домой приеду, да только радости никакой. Тоска у меня в груди такая поганая… И сон плохой давеча видала: мясо рубленое, кровь, зубы выбитые. А когда такое снится – значит, думаю я, заболею. Или хуже. – Хуже? – переспросила Оля. – Да, хуже – может, скоро помру, и отправят меня в земляной отдел. – Да что вы! Зачем так говорить? – А затем. Всякому срок отмерян, да не всякий знает свой миг. А я чувствую: всё. Так что давай-ка прощаться, хорошая. И вот еще… Есть у меня тебе подарочек. Дам я его тебе – а ты его береги. Сбережешь? Поклянись. – А что хоть за подарочек? – опешила Оля. – Не простой – это точно. Игрушечка красивенькая, та, что у Алешеньки в пеленочке была, – Тамара Васильевна вынула из кармана нечто похожее на яйцо от киндер-сюрприза. – Вот оно, яичко особое, с кнопочкой. – А для чего оно? К чему? – Он оставляет яйца свои на земле и на песке согревает их… [8] – Что? Старуха таинственно улыбнулась и прибавила шепотом: «Будет тебе трудно, кнопочку нажми – полегчает. Я вчерась днем так сделала, когда у меня сердце разболелось». Оля рассмеялась, но, вдруг вспомнив, что эта «терапия» совпала с визитом НЛО, стала серьезной. Чудной подарок ее насторожил. Да и слова Тамары Васильевны встревожили. 2
– Вчера приходил ваш родственник, Тамара Васильевна, и уговорил меня выписать вас, – сказал утром следующего дня перед расставанием доктор Вагнер. – Родственник? Да кто это мог быть? – удивилась Тамара Васильевна. – Родственники-то у меня почти все давным-давно там… А Серега, он в тюрьме сидит. Был еще племяш, Леха Череп из Уфы. Работал в гостинице «Турист» лифтером. Пьянь беспробудная. Да он давно не объявлялся. И странно было б ему. – Одет прилично. Назвался Васильевым. – Нет, это не лифтер. Может, это из Томкиных друзей? Она иногда каких-то постояльцев приводит. Хахаль, в общем. Может, его попросила сноха? – Хорошо одет, представительный, костюм на нем черный, приличный. Не знаете, кто? – Ума не приложу. Нет, не знаю. – Лекарства здесь, в рецепте. Принимайте регулярно. И вот еще, у нас там «рафик» у ворот… – предложил было врач. – Не надо мне машин ваших, – перебила Тамара Васильевна. – Пойду пешком. Не так уж и далеко. Ножки у меня еще, слава тебе Господи, ходят. Доведут бабку. Прощайте. Тамаре Васильевне выдали в камере хранения узелок, и, выйдя из больницы, она с грустью посмотрела на двери, в какие ее пихали еще позавчера, перекрестилась и спустилась с крыльца. 3
«Сенатор»-автомат 87-го года – летел по шоссе, разделявшему поселок Новогорный пополам. Хоть и старая, тачка была «ракетой на старте». Когда она срывалась с места, словно опытный хирург, одним резким движением, скальпировала плохо уложенный асфальт. Да, это был именно «Сенатор» цвета легированной медицинской стали, с черным тонированным лобовым стеклом. «Грязная» была тачка, как напишут потом в протоколе. В ней прикатил местный наркобарон – цыган Шандор. Полпоселка снабжал анашой, амфетаминами, а кое-кого подсадил даже на героин. В тот день Шандор хотел разобраться с Вованом, который брал у него товар для продажи. Этот парень чего-то учил в медучилище, но частенько сам бывал под кайфом. Страсть к наркотикам и свела его с цыганом. Но, не выдержав больших денег, Вован обманул партнера и прикарманил навар. Шандор пришел в ярость, когда понял, что этих денег ему не вернуть. Он поклялся отрезать Вовану уши и, не откладывая разборку в долгий ящик, отыскал должника в кафе «Юниверсал». Бывший партнер тихо сидел в темном углу. Увидев, что Вован его заметил и опустил лицо, Цыган крикнул с порога: «Как же ты, земляк, на моего должника похож. Или не ты ли, сучок, ко мне за наркотой бегал?» Не в добрый момент состоялась та встреча. Незадолго до этого Вован смешал героин с коксом, отчего открылись все чакры, и он почувствовал себя не человечком-червячком, а молотом судьбы. Его охватил такой энтузиазм, что он решил осуществить давнишнюю мечту и организовать рок-группу не хуже чем у Manson’а, причем даже с нуля – ведь и он тоже пишет стихи и песни. Поверив в свои возможности, он выпрямился во весь рост, словно не видя Шандора, и громко на весь зал крикнул бармену за стойкой: «Не в службу, а в дружбу – поставь Sweet Dreams». И когда тот исполнил просьбу, он, склонив голову перед величием тяжелой музыки, зарыдал. |