
Онлайн книга «50 & 1 история из жизни жены моего мужа»
Надо сказать, что поступок Митеньки немало меня удивил. Местный ботан, не пивший ничего крепче киселя, мог похвастаться исключительно своей бабушкой. Невзирая на погодные условия и позднее время суток, старушка имела обыкновение выходить на мостик и зычно орать: «Ми-и-итинька, ма-а-альчик, пора домой». Короче, если бы мне кто-то сказал, что по достижении совершеннолетия Митенька убил бы бабушку ржавой садовой лопатой, я бы ни фига не удивилась. Но речь не об этом. «Раз уж этот придурок выпил и не забоялся, то такая во всех отношениях продвинутая барышня тем более не должна волноваться», – уговаривала я себя. Впрочем, причин для волнений и не было. Время шло, а кина не показывали. Мужская часть населения пересчитывала паркопан на водку и страшно горевала. Стае разделил остатки таблеток между соучастниками и вздохнул. – Допиваем остальное и расходимся по домам, – предложил он. – А как же кино? – огорчилась я. – Не знаю… Какие-то неглюкавые таблетки, – ответил Стае. – А может быть, ты сама виновата. Чтобы заглючило, нужно хорошенько о чем-нибудь подумать. – Да, а еще нельзя думать о том, что не нравится, – подала голос Светка. – А то «убьешься». – Как это «убьюсь»? – испугалась я. – Я совсем не хочу «убиваться». – А вот так… Начнешь думать о смерти, например, она к тебе и придет! – Светка сделала страшные глаза и высунула язык. – Главное, не думать о тебе, а то, пожалуй, и правда лучше убиться, – ответила я ей и пошла домой. На обратном пути я старательно представляла себе, как Брэд Питт делает мне предложение руки и сердца, а в качестве свадебного подарка настойчиво предлагает яхту. Процесс настолько захватил меня, что я не заметила, как подошла к мостику. – Или яхта, или я передумал, – сказал мне Брэд. – Главное, чтобы бабушка спала, – ответила ему я. – А что бабушка? – осклабился Брэд. – Бабушку можно взять с собой. – Гамбургером отравился? – предположила я. – Это ж надо, так напугала, зараза! Я думала – кто тут у нас на мостике разговаривает? Целый час приглядывалась. Ты с кем столько болтала? Заспанное лицо мамы не предвещало ничего хорошего, поэтому я подмигнула Брэду, а вслух сказала: – Ни с кем. А бабушка спит, да? – Да уж понятно не на мостиках ночами отирается, – пробурчала мама. – Пошли домой. – Жалко, – сказала я. – Кого жалко? – не поняла мама. – Бабушку… Ночной воздух бодрит пенсионера. Мама остановилась и внимательно посмотрела на меня: – А ну дыхни! Пила? – Нет. Глотала наркоту. – Я развела руками. – А бабушка все-таки спит, да? – Да. И тебе пора. – Мама впихнула меня в дом. – Это ж надо было так нажраться… – Я не пила, – попыталась возразить я. – И вообще мне по бабушке нельзя убиваться. А то яхты не будет. – Первой электричкой в Москву! Таз за печкой, в открытое окно не блевать, – речитативом произнесла мама. – А бабушка спит? – успела спросить я напоследок, перед тем как дверь моей комнаты закрылась. – Не сплю, – ответила мне бабушка. Она сидела в углу комнаты на стуле и отрезала хвостики от крыжовника. – Сейчас сюда придет… юноша… Он актер, между прочим… – прошептала ей я. – Ты бы лучше в другой комнате посидела… – Неча мужиков по ночам таскать! – Бабушка погрозила мне кулаком и съела крыжовину. – Никакой помощи от тебя… – Сама управишься! – рассердилась я. – Чего тебя принесло-то на ночь глядя? – Яхту хочу, – ответила мне бабушка и съела еще одну ягоду. – Мы тебе подарим, только уйди, пожалуйста, куда-нибудь. – Старуху из собственного дома гонят! – заголосила бабушка. – Дожила на старости лет… – Ну вот только не начинай про старость, – начала звереть я. – Все приличные старики в это время давно спят. – А я, по-твоему, неприличный старик? – Бабушка поправила очки и уперла руки в боки. – Не знаю, – честно ответила я. – По-моему, ты меня достала. Я лучше сама отсюда уйду. С этими словами я открыла шпингалет на окне и спрыгнула в сад. Светало. На улице начинали петь первые птицы. Вдохнув полной грудью, я приготовилась присесть на скамейку, как вдруг до моих ушей донесся какой-то подозрительный скрежет. Оглянувшись, я увидела странную картину. Поджав юбку одной рукой и цепляясь за подоконник другой, бабушка лезла из окна, точно утопленник из колодца. – Совсем оборзела! – крикнула ей я и перемахнула забор. – Никакой личной жизни. – Яхту зажать хотела, да? Выкуся! – Бабушка показала мне дулю и подошла к забору. – Ты хуже целой сотни неприличных стариков. Раскорячишься – не буду тебя снимать, – пригрозила ей я и на всякий случай пошла в сторону от дома. Вероятно, у бабушки был некий опыт по преодолению препятствий, потому что уже очень скоро она нагнала меня и принялась швыряться крыжовником в спину. Первое время я терпела, но потом удары стали сильнее. Много сильнее. – Охренела? – завизжала я. – Я тебя в дом престарелых сдам как хулиганку. – За руки держи ее, за руки! – начала визжать бабушка. – А не то опять сбежит. И тут меня действительно схватили за руки и повели домой. С одной стороны шла мама, а с другой стороны – дядя. У них были абсолютно белые лица, и они вели себя так, как будто меня не было. Хитрющая бабулька предпочла скрыться – во всяком случае, я ее не видела. – Мама, надо бабушку куда-нибудь пристроить, – тут же начала жаловаться я. – Она ночами крыжовник жрет неспелый и через заборы прыгает, как козел. – Ты кололась или что-нибудь кушала? – тихо спросила у меня мама. – Я не буду ругать, правда. – Говорю же, наркоту глотала, – ответила ей я. – Но моя наркота по сравнению с бабушкиным хамством – семечки. Она у меня яхту отобрала, только представь себе… – Представляю, – сказала мама. Меня отвели домой, положили на кровать и закрыли комнату на ключ, предварительно подперев окно палкой. Бабушка появилась сразу же после того, как щелкнул замок, и не покидала меня четыре дня. Несмотря на то что к концу срока бабуся стала гораздо менее словоохотливой, я все равно порядком устала от ее присутствия. Меня выпустили на улицу только через неделю, с обещаниями «никогда и ни при каких обстоятельствах и тому подобное». Выпустили легко, потому что раскаяние мое было слишком очевидным. |