Онлайн книга «Хозяин Черного Замка и другие истории»
|
– Не сердись, Мод. Вспомни, что в это время я ещё не встречал тебя. Ну вот, я так и знал, что эти вопросы не приведут ни к чему хорошему. Кажется, я вообще делаю глупо, что так откровенно рассказываю тебе обо всём. На её лице играла холодная, сдержанная усмешка. В глубине души Фрэнк, глазами незаметно следивший за женой, был рад тому, что она ревнует его. – Ну, – сказала она наконец. – Ты хочешь, чтобы я продолжал? – Раз ты начал, так уж рассказывай до конца. – Ты будешь сердиться. – Мы слишком далеко зашли, чтобы останавливаться. Я не сержусь, Фрэнк. Мне только немного грустно. Но я ценю твою откровенность. Я не подозревала, что ты был таким… таким Дон Жуаном. Она начала смеяться. – Я интересовался каждой женщиной. – «Интересовался» – милое словцо. – С этого всегда начиналось. Затем, если обстоятельства благоприятствовали, интерес усиливался, до тех пор, пока… ну, ты понимаешь… – Сколько же было женщин, которыми ты «интересовался»? И сколько раз этот интерес усиливался? – Право, не могу сказать. – Раз двадцать? – Пожалуй, больше. – Тридцать? – Никак не меньше. – Сорок? – Я думаю, что не больше. Мод в ужасе смотрела на мужа. – Тебе теперь двадцать семь лет. Значит, начиная с семнадцати лет ты любил в среднем по четыре женщины в год? – Если считать таким образом, то я, к сожалению, должен сознаться, что их было, пожалуй, более сорока. – Это ужасно, – проговорила Мод и заплакала. Фрэнк опустился перед ней на колени и начал целовать её милые маленькие, пухлые ручки, мягкие, как бархат. – Я чувствую себя таким негодяем, – сказал он. – Но я люблю тебя всем сердцем и всей душой. – Сорок первую и последнюю, – всхлипывала Мод, полусмеясь-полуплача. Она вдруг прижала его голову к своей груди. – Я не могу сердиться на тебя, – сказала она. – Это было бы невеликодушно, потому что ты рассказываешь это по доброй воле. И я не могу не ценить этого. Но мне так хотелось бы быть первой женщиной, которой ты заинтересовался. – Увы, случилось иначе. Вероятно, есть люди, которые всю жизнь остаются непорочными. Но я не верю в то, что они лучше других. Это или святые – молодые Гладстоны и Ньюмены, или холодные, расчётливые, скрытные люди, от которых нечего ждать добра. Первые должны быть прекрасны, но я их не встречал в жизни. Со вторыми я сам не желаю встречаться. Но эти соображения мало интересуют женщин. – Они были красивее меня? – спросила Мод. – Кто? – Те сорок женщин. – Нет, дорогая, конечно нет. Чему ты смеёшься? – Знаешь, мне пришла в голову мысль. Хорошо бы было собрать всех этих сорок дам в одну комнату, а тебя поставить в середине. – Тебе это кажется смешным? – Фрэнк пожал плечами. – У женщин такие странные понятия о смешном. Мод хохотала до слёз. – Тебе это не нравится? – спросила она наконец. – Нисколько, – холодно ответил он. – Ну, конечно нет. – И она снова разразилась долгим звонким смехом. – Когда же ты успокоишься? – спросил он обидчиво. Её ревность нравилась ему гораздо больше, чем смех. – Ну, довольно. Не сердись. Если бы я не смеялась, я бы плакала. Прости меня, Фрэнк. – Она подошла к нему. – Ты доволен? – Не совсем ещё. – А теперь? – Ну ладно. Я прощаю тебе. – Удивительно! После всех этих признаний оказывается, что он прощает мне. Но ты никогда никого из них не любил так, как любишь меня? – Никогда. – Поклянись! – Клянусь тебе! – Ни духовно, ни как ты это ещё называешь? – Ни духовно и никак. – И никогда больше не будешь? – Никогда. – И будешь хорошим мальчиком отныне и навсегда? – Отныне и на всю жизнь. – И все сорок были ужасны? – Ну нет, Мод, этого я не могу сказать. Она надула розовые губки: – Значит, они тебе больше нравятся? – Какие глупости ты говоришь, Мод! Если бы какая-нибудь из них нравилась мне больше тебя, я бы женился на ней. – Да, пожалуй, что так. И если ты женился на мне, то приходится думать, что мною ты заинтересовался больше всех. Я не подумала об этом. – Глупышка. Ну конечно же, ты мне нравишься больше их всех. Давай бросим этот разговор и больше никогда не будем к нему возвращаться. – У тебя есть их фотографии? – Нет. – Ни одной? – Нет. – Что же ты с ними сделал? – У меня вообще их было очень мало. – А те, что у тебя были? – Я их уничтожил перед свадьбой. – Очень мило с твоей стороны. Ты об этом не жалеешь? – Нет, по-моему, так и следовало сделать. – Какие тебе больше нравились, брюнетки или блондинки? – Право, не знаю. Холостяки обыкновенно бывают очень неразборчивы. – Скажи мне по совести, Фрэнк, ведь не может быть, чтобы ни одна из этих сорока женщин не была красивее меня? – Оставь, Мод, давай поговорим о чём-нибудь другом. – И ни одна не была умнее? – Как ты сегодня нелепо настроена! – Нет, ты ответь мне. – Я уже ответил тебе. – Я не слышала. – Неправда, ты отлично всё слышала. Я сказал, что если я женился на тебе, то это доказывает, что ты мне нравилась больше всех. Я не говорю, что ты – одно совершенство, но мне дороже всего именно такое соединение всех хороших и дурных качеств, какое я нашёл в тебе. – Да, вот как! – заметила Мод с некоторым сомнением. – Люблю тебя за откровенность. – Ну вот, я обидел тебя. – О нет, нисколько. Мне было бы невыносимо думать, что ты что-нибудь от меня скрываешь. – А ты, Мод, со мной будешь так же откровенна? – Да, дорогой, после всех твоих признаний я чувствую, что должна быть с тобою откровенна. У меня тоже было кое-что в прошлом. – У тебя! – Может быть, лучше не вспоминать всех этих старых историй! – Нет, я предпочёл бы узнать их. – Тебе будет неприятно. |