Онлайн книга «Федерико Гарсиа Лорка. Стихотворения. Проза. Театр»
|
Сейчас мы представим… (Уходит.) Арлекин (уходя). Как море и ветер играют юлою. Вдали охотничьи рога. Выходит Стенографистка в костюме для игры в теннис и ярком берете, на плечи накинут длинный плащ. Она разговаривает с Маской, одетой по моде начала века в ослепительно желтое платье с длинным шлейфом; волосы цвета желтого шелка до плеч, белая гипсовая маска, белые перчатки до локтя, желтая шляпа, грудь усыпана золотыми блестками. На фоне голубых лунных пятен и ночного леса она похожа на язык пламени. Говорит с легким итальянским акцентом. Маска (смеясь). Это прелестно. Стенографистка. Я ушла от него. В тот вечер умер сын консьержки – была ужасная гроза. Он спросил: «Ты звала меня?» – а я ответила, не глядя: «Нет». А после, уже в дверях, он спросил: «Я нужен тебе?» – и я ответила: «Нет, не нужен». Маска. Прекрасно! Стенографистка. Всю ночь он простоял под окнами… Маска. А вы? Стенографистка. Я задернула шторы. Но… в щель было видно… он стоял (вынимает платок), а глаза его… Ветер полосовал ножом, но я не могла с ним говорить. Маска. Почему? Стенографистка. Он слишком меня любил. Маска. «О, дио мио!» В точности как граф Артуро из Италии. О, любовь! Стенографистка. Значит, и вы?.. Маска. С балконов парижской Оперы видно море. Граф Артуро с камелией во рту плыл в лодке и с ним – маленький сын. Я оставила их. Обоих! А напоследок отдернула занавес и кинула им бриллиант. Какая сладкая мука! (Плачет.) Граф с маленьким сыном голодали, они спали в кустах рядом с борзой, которую мне подарил русский князь. (Резко и умоляюще.) У тебя не найдется кусочка хлеба для меня? У тебя нет кусочка хлеба для моего сына? Для сына, которого граф Артуро бросил умирать на снегу? (Все больше волнуясь.) Уже в больнице я узнала, что в Риме граф женился на знатной даме, а после я просила милостыню и жила с голодранцами, что грузили уголь в порту. Стенографистка. Что такое? Что ты говоришь? Маска (успокаиваясь). Я говорю, граф Артуро так любил меня! Он рыдал вместе с маленьким сыном по ту сторону занавеса, а я, как серебряный полумесяц, блистала среди огней и биноклей парижской Гранд-опера. Стенографистка. Чудесно. И когда прибудет твой граф? Маска. А когда прибудет твой друг? Стенографистка. Позже. Маска. И Артуро – позже. На левой ладони у него шрам от ножа… его ранили из-за меня. (Показывает ей свою руку.) Видишь? (Показывает на горло.) А здесь другой. Видишь? Стенографистка. Да. Но откуда у тебя?.. Маска. Как откуда? И ты спрашиваешь? Мне без них нельзя. Разве раны моего графа не мои? Стенографистка. Твои. Правда. Пять лет он ждет меня, но… Как прекрасно ждать того дня, когда станешь любимой, и знаешь, что это будет. Маска. И это будет! Стенографистка. Да. А потому давай веселиться! В детстве я прятала сласти, чтобы съесть их потом. Маска. Ха-ха-ха! Так вкуснее, не правда ли? Слышны звуки рогов. Стенографистка (уходя). Если придет мой друг – он высокий, и волосы у него вьются, вот так (показывает)… сделай вид, что не узнаёшь. Маска (подбирая шлейф). Естественно! Появляется Юноша. На нем серый костюм и носки в синюю клетку. Арлекин (входя). Эй! Юноша. Что? Арлекин. Куда направляетесь? Юноша. К себе. Арлекин (с иронией). Да ну? Юноша. Именно так. (Идет.) Арлекин. Эй! Там не пройдете. Юноша. Перегорожено? Арлекин. Там цирк. Юноша. Что ж. (Возвращается.) Арлекин. И в цирке зрители, замершие навеки. (Любезно.) Сеньор не желает войти? Юноша. Нет. Арлекин (напыщенно). Поэт Вергилий выдумал золотую муху, и мухи, отравлявшие воздух Неаполя, умерли. Там, в цирке, столько расплавленного золота, что можно отлить статую размером… с вас. Юноша. А по тополиной аллее можно пройти? Арлекин. Там повозки и клетки со змеями. Юноша. Придется вернуться. (Идет к кулисам.) Паяц (входя с противоположной стороны). Куда это он? Ха-ха-ха! Арлекин. Говорит, к себе. Паяц (по-клоунски дает Арлекину затрещину). А это тебе! Арлекин (падает на пол, кричит). Ай, как больно, как больно! Паяц (Юноше). Идите сюда. Юноша (раздраженно). Объясните же, что происходит! Я шел к себе, не то чтобы к себе, то есть не к себе, а… Паяц (перебивает). К другому? Юноша. Да! Потому что мне надо. Надо найти. Паяц (весело). Ищи! Найдешь позади. Голос Стенографистки (нараспев). Куда, любовь, уходишь, откликнись, любовь, куда? В бокале пенится ветер, стекло – морская вода. Арлекин уже поднялся с земли. Юноша стоит спиной к Арлекину и Паяцу, а они уходят на цыпочках, танцевальным шагом, повернувшись лицом к зрителям и приложив палец к губам. Юноша (он растерян). Куда, моя жизнь, уходишь, откликнись, любовь, куда? В бокале пенится ветер, стекло – морская вода. Стенографистка (появляясь). Куда иду? На встречу. Юноша. Любовь моя! Стенографистка. С тобою. Юноша. Туда, где выпал иней на полотно тугое, тебя, мой цвет осенний; я приведу нагою. Скорей! Пока не поздно! Скорей! Пока от пенья у соловьиных веток не пожелтели перья! Стенографистка. О да, ведь солнце – коршун. Вернее, гриф стеклянный. Нет, это ствол высокий, а ты – туман поляны. |