Онлайн книга «Федерико Гарсиа Лорка. Стихотворения. Проза. Театр»
|
Смеются. Третья. Им бы пудриться, румяниться, да цветы на себя цеплять, да приманивать кого взбредет, лишь бы не мужа. Пятая. Что верно, то верно! Первая. Вы ее с кем видели? Четвертая. Не мы, так люди видели. Первая. Люди увидят! Вторая. И что ж они? Четвертая. Разговаривали. Первая. Говорить – не грех. Пятая. Глядеть – тоже, да только по-разному глядят. От матери знаю. На розы по-одному, а на мужские ляжки – по-другому. Вот так и она глядит. Первая. На что? Четвертая. На то самое. Смекнула? Или вслух сказать? (Смех.) А когда не глядит, потому что некуда, один черт – не перед глазами, так в глазах маячит. Первая. Будет наговаривать! Гомон. Пятая. А что муж? Третья. Слеп и глух. Размяк, как ящерка на припеке. Смеются. Первая. Все бы наладилось, будь у них дети. Вторая. Будь они сами с собой в ладу. Четвертая. В доме сущий ад, и что ни день – хуже. Она золовкам – ни слова, они тоже, и целыми днями втроем полы трут, стены белят, посуду чистят, окна моют. Снаружи блестит, а внутри-то полыхает. Первая. Его вина, его! Не дал детей – вот и стереги жену! Четвертая. Сама виновата, у нее что ни слово – колючка. Первая. Тебя что – дьявол за язык тянет? Четвертая. Скажи на милость, указчица мне нашлась! Вторая. Перестаньте! Первая. Всадила бы я кой-кому шило в досужий язык! Четвертая. А я бы твое шило назад сунула, одной притворщице за пазуху. Вторая. Тихо! Не видишь, золовки идут? Переходят на шепот. Появляются Золовки в черном. Молча принимаются за стирку. Слышен перезвон бубенцов. Первая. Откочевали пастухи. Третья. Сегодня все разом уходят. Четвертая (глубоко вдыхая). Люблю овечий дух. Третья. Да ну? Четвертая. А что? Сама так пахну. Я и запах рыжей глины люблю, на реке в осенний паводок. Третья. Такое скажешь! Пятая (смотрит). Гуртом пошли, отара к отаре. Четвертая. Овечий паводок. Все с собой унесет. Если б озимь понимала, затряслась бы от такого потопа. Третья. Валом валят. Чем не вражья орда! Первая. Все сошлись, до последней отары. Четвертая. Постой-ка… Все, да не все. Одной нет. Пятая. Чьей же? Четвертая. Виктора. Золовки выпрямляются и глядят на женщин. В ручье твой пояс мою. Блестит как рыбка. Жасмин на солнцепеке — твоя улыбка. Жасминным смехом пускай меня завеет, как белым снегом. Первая. Беда бесплодной — ее сосцам волчицы, груди холодной! Пятая. У мужа недостало семян отборных, чтобы вода запела в твоих оборках. Четвертая. Твоя сорочка — серебряный кораблик без ветерочка. Первая. Несу пеленки сына К речной протоке — пусть у воды кипучей берет уроки. Вторая. Идут мужчины с поля, шаги все шире. Мне муж подарит розу — верну четыре. Пятая. Спешат мужчины с пастбищ к себе в селенье. Мне муж подарит ветер — верну сиренью. Четвертая. Несет их как на крыльях в родные клети. При муже я как мальва при горицвете. Первая. Гвоздику и кипрей сплетайте, когда солнце распарит косарей. Четвертая. А лето пролетело — в ночи для птиц бессонных распахивайте тело. Первая. Стонать от ласки надо… Четвертая. И петь, и слез не лить… Пятая. Когда идет мужчина венок и хлеб дарить. Четвертая. Затем и песня пета… Вторая. И в горле брызги света… Четвертая. И распустилась ветка… Первая. И горы в лентах ветра… Шестая (появляясь выше по течению). Чтоб растопил ребенок небесный лед рассвета. Первая. И вьется нашей крови коралловая нить… Шестая. Чтоб было кому волны морские бороздить. Первая. Сыночка мне, сыночка! Вторая. И голубь над селеньем. Третья. Сыночка, чтобы плакал. Четвертая. И клонится мужчина израненным оленем. Пятая. О диво, диво, диво, круглится мое платье! Вторая. О тайна, тайна, тайна Из-под семи печатей! Первая. Беда, беда бесплодной — тебе, сухое лоно, песок безводный! Третья. Пускай горят!.. Вторая. И греют! Пятая. Все ночи напролет! Первая. Пускай поют!.. Вторая. И светят!.. Первая. С заоблачных высот!.. Шестая. Те зори, что в подоле мой маленький несет! |