Онлайн книга «Большая реставрация обеда»
|
Но дом напротив отягощали собой два балкона, что было, наверное, архитектурно обоснованно, однако вносило сумятицу в рекогносцировку. Тогда я принялся бегать по улице и прицеливаться на обе постройки с разных позиций, покуда не понял, что второй балкон смотрит на дом номер шестнадцать, мне глубоко чуждый. А ретроспективная квартира находится в правом крыле дома номер четырнадцать. Мне оставалось пойти и постоять у дверей, потому что на чай с пирожными я не рассчитывал. Мало какому хозяину или хозяйке придется по вкусу история, что некогда тут был бордель, а дорогая прабабушка лежала на канапе и развлекала посетителей. Но стоило попытаться, хотя бы из принципа, попасть в квартиру, устроить вечер воспоминаний, посмотреть семейный альбом с фотографиями… И, размышляя, что надо бы обратиться к врачу – пусть проверяет, какая собака меня укусила, я тем не менее подошел к парадной, изучил список жильцов и выбрал кнопку, чтобы вступить в диалог с переговорным устройством. Но диалога не получилось… – Проходите! – тут же отозвалось устройство мужским голосом, и дверь в парадную открылась. Тогда я ступил за порог, вызвал пассажирский лифт и стал подниматься для заключительного этапа реконструкции. На площадке третьего этажа меня поджидал господин в домашнем халате с вензелем из причудливо перевитых букв. Мне показалось, что я разглядел J и G. – Guntag! [16] – поздоровался этот господин. Характерная манера проглатывать некие гласные и согласные выдавала в нем уроженца Тюрингии. – Вы немец? – все-таки уточнил я. Он рассмеялся. – Итальянец? – не унимался я. Он отрицательно покачал головой. – Француз?! – А вы к кому? – спросил тогда господин по-чешски и приветливо улыбнулся, как психоаналитик. Не знаю вдруг почему, но мне захотелось выложить ему всю правду – как в трехлетнем возрасте я пробовал есть уголь. Наверное, витаминов не хватало. Но я не нашел ничего лучшего, как спросить: – Простите, Фифи дома? После чего я был готов сказать: «Fiedersehen!», [17] глотая гласные и согласные, как это принято в Тюрингии, и учтиво откланяться, бормоча, что, по всей вероятности, я ошибся адресом. Но господин с инициалами J и G указал мне на распахнутую дверь в свою квартиру и скорее всего по-польски сказал: – Прóшу, пана! После этого утверждать, что я все равно ошибся, было бы глупо. Вдобавок у меня возникала редкая возможность увидеть квартиру, а может, и канапе, на котором Фифи позировала неизвестному фотографу. И единственное, что меня настораживало, так это встреча с самой Фифи, будь она в баночке или инвалидном кресле. Я все-таки неплохо отношусь к женскому полу, чтобы сравнивать живописное полотно с подрамником и злорадствовать, глядя на «графские руины». Как говорила одна моя приятельница другой приятельнице: «Через двадцать лет ему исполнится шестьдесят, а ты никому не будешь нужна!» Ко всему прочему, мне предстояло сделать выбор в пользу какого-нибудь инициала, чтобы избежать двусмысленности по поводу господина. Какую дать ему характеристику – J или G? И, слегка пораскинув мозгами, я выбрал… – А какого возраста «фифи» вас интересуют? – между прочим спросил господин G. Такой незатейливый вопрос органично вписывался в мои размышления, хотя не совсем уверен, что в исполнении господина G слово «фифи» значило имя. – Двадцатилетнего, – без запинки ответил я. – Ну, в крайнем случае, лет двадцати пяти… – Пикантный возраст, – согласился со мной господин G. – Но исключительно как приправа к винегрету. Я тоже мастер больших и малых силлогизмов, а также – аллегорий, намеков и недомолвок. Поэтому решил уточнить. – Мы говорим о чем? – нахмурился я. – О девушках, – пояснил господин G. – Надо взять все, что осталось от бабушки и прабабушки, мелко нарезать, заправить свежим майонезом и перемешать. – И что получится? – Бомба! – доверительно сообщил господин G. – По правде сказать, нередко выходит просто двадцатилетняя кобыла, но сейчас не о ней речь… – У вас интересная кулинарная книга, – заметил я. – А вы действительно полагаете, что всякая женщина – это ядерная смесь? – Адская! Адская! – подтвердил он. – Но далеко не всякая. Потому что у женщин было две прародительницы – Ева и Лилит! И теперь их можно оценивать только в сочетании с Адамом. А сама по себе женщина в этой области никак не проявляется, и нельзя сказать наверняка, от какой она бестии произошла. Лилит или Ева? Ева или Лилит? Покуда женщина не встретится с Адамом и не испортит ему жизнь весьма характерным способом. – Но… – задумался я. – Обязательно испортит? – Вы истинный потомок Адама! – рассмеялся господин G. – Нельзя так серьезно относиться к чужим словам! Дай бог, чтобы вам встретилась Ева, не то Лилит накрутит из вас веревок! – Лучше две Евы, – пожелал я и решительно переменил тему, чтобы не углубляться, сколько Ев для мужчины самое лучшее. – Ну, хорошо, я праправнук Адама… А вы в таком случае от кого произошли? – Вопрос на засыпку? – снова рассмеялся господин G. – По типу, чтó вы делали до революции?! Отвечаю… Я прямой потомок библейского Змея, который обитал на яблоне и зачем-то соблазнил Еву. Наверно, от безответного чувства к Лилит… – Скорее всего, Лилит не любила яблок, – вставил я. – Возможно, – усмехнулся господин G. – Но это грустная и печальная история, и я тоже не хочу углубляться… Его родословная меня не удивила – каждый стремится хоть как-то выделиться из общего числа «хомо сапиенсов». А вот манера отвечать словами на мои мысли произвела большое впечатление. – Проходите в гостиную, присаживайтесь, – меж тем произнес он. Я сразу узнал эту комнату, потому что все выглядело как на фотографии. Канапе стояло на своем обычном месте, а за окном виднелся дом напротив со своим балконом. – А теперь показывайте фотографию, – спокойно предложил господин G. Это уже не вписывалось ни в какие логические построения. Я мог допустить, что чертово канапе было намертво прикручено здесь от сотворения мира, но каким сверхъестественным образом господин G догадался о фотокарточке в моем кармане?! – Нет ничего проще! – рассмеялся он, видя мое изумление. – Я, конечно, и дальше мог бы интриговать, но дальше некуда… А я был готов поверить в мистическую Прагу и призрак Кафки. – Вы любите в это время хороший коньяк? – спросил господин G. – Хотя, – он оборотился к импровизированному бару, – хороший коньяк полезен в любое время суток. Особенно в вашем состоянии… |