Онлайн книга «Помпеи нон грата»
|
Короче говоря, администратор командует: «Фашисты, вперед!», а мой напарник по-прежнему в оцепенении, и даже блохи на нем замерли и призадумались. Вот что мандраж с актерами делает! – Тащите его на сцену за поводок! – советует гримерша. – А то всех партизан без вас расстреляют! – Как тащить?! – интересуюсь я. – Кверху брюхом?! – Фа-ши-и-и-сты! Впе-ре-о-о-од! – надрывается администратор. – Впе-ре-о-о-од! Фа-ши-и-и-сты! Ну, делать нечего – выходим на сцену. Точнее сказать, выхожу только я, а партнер выезжает за мной на веревочке… Овации неистовые! Как будто раньше никто из зрителей не видел пьяного полицая с дохлой собакой. Партер аплодирует стоя, ложи первого яруса бьются в истерике, а галерка требует повторить мой выход на бис! И как признался мне главный режиссер после спектакля, такого успеха местный Театр оперы и балета имени Голопупова еще не знал. Словом, дивертисмент! Труппа в полном составе держится из последних сил, чтобы от хохота не загреметь в оркестровую яму. Ибо момент по ходу пьесы самый драматический! Фашисты прижали партизан к декорациям и готовы стрелять, а унтерштурмфюрер команды такой не дает и ведет себя несколько странно. Вылез на авансцену и причитает: Бесконечно унылы и жалки Эти пастбища, нивы, луга, Эти мокрые, сонные галки, Что сидят на вершине стога… То есть закатил глаза, как пономарь, и декламирует стихотворение Некрасова. Вдобавок напарник мой, паразит, как только грянули аплодисменты – приоткрыл правый глаз, что ближе к зрителям, и снова сощурился. Тоже мне, Дездемона в последнем акте – лежит кверху брюхом и улыбается! Как будто ему тут «Ковент-Гарден», а не Театр оперы и балета имени Голопупова! Я полагал, грешным делом, что бобик действительно издох, и собирался пустить шапку по кругу, мол, «добрые люди, подайте на гроб дворовому артисту! Он верно служил Мельпомене!». А этот прощелыга, как оказалось, вместо дебюта устроил себе бенефис, скотина! Суфлер из будки подсказывает: «Поднимайте пса! Иначе этот бедлам никогда не закончится!» А как?! Ведь собака не стул на четырех ножках – взял и поставил, а божья тварь, прости господи! Сперва я воззвал к его совести. «Вставай, – говорю, – Охлопков! Что же, мне одному здесь отдуваться?!» И пнул пару раз, для ясности, как трагедийный актер трагедийного актера. То есть замах по высшей тарификации, а исполнение – на деноминированную копейку. Ну, зрительный зал, конечно, взорвался аплодисментами, что моему партнеру совсем не понравилось. Во всяком случае, он прекратил улыбаться, щелкнул зубами и ухватил меня за штанину. Я говорю: «Ты зачем театральный костюм зажевываешь? Им занюхивать надо!» А тот волочится за мной по сцене и полштанины уже заглотил. Партизаны с фашистами рыдают в обнимку, партер корчится в судорогах, один унтерштурмфюрер еще кое-как держится. Только с Некрасова перешел на псевдо-Есенина: Дай, Джим, на счастье лапу мне, Такую шавку не видал я сроду. Давай с тобой полаем при луне На тихую московскую погоду! Но тут проклятая скотина все-таки стащила с меня штаны, и они упали на сцену с неподобающим грохотом. Потому что в одном кармане там находилась бутыль с напитком Шаляпина, а в другом – автоматический восьмизарядный пистолет марки «Вальтер»… Местный еженедельник посвятил этому событию целый разворот, где я красовался на фотографиях: сверху – в немецком кителе образца сорок второго года, а снизу – в семейных трусах по колено из магазина «Гостиный двор». Статья называлась «Промышленное производство в Великобритании продолжает сокращаться!». Конечно, верстальщику дали по шее за перепутанные заголовки, но в целом текст я запомнил… «На этой неделе в Театре оперы и балета имени Голопупова с большим успехом давали пьесу „Бурная стремнина“ местного краеведа Ивана Иванова. И не даром! Вот уже два сезона „Стремная бурнина“ (тут верстальщика догнали и врезали ему еще раз) не сходит с подмостков нашего театра! И не даром! Но в последнее время внимание зрителя стало ослабевать, и главный режиссер пригласил на роль полицая молодого столичного актера. И не даром! С его участием пьеса обрела второе дыхание и устремилась дальше, а на сцене вдруг обнажился подлинный облик фашистского наймита. И не даром! Хочется также отметить роль немецкой овчарки в исполнении местного пса по кличке Охлопков и пожелать дальнейших успехов главному режиссеру театра! И, если можно так выразиться, не зря, дорогие театралы, русский поэт Михаил Юрьевич Лермонтов написал: „Скажи-ка, дядя, ведь не даром Москва, спаленная пожаром, французу отдана?“». Конечно, в последнем предложении Лермонтов выглядел как «не пришей кобыле хвост», но в целом статья носила позитивный характер. Ведь не даром (!) брательник мой чудесным образом исцелился и еще несколько лет таскал Охлопкова на веревочке… * * * Адлер встретил Юлию Феликс ведрами, а меня – проливным дождем… Как только мы получили багаж – два чемодана и мою спортивную сумку, – я неосмотрительно вышел из помещения и принялся ловить такси. Тут все хляби небесные и разверзлись над моей головой. А как только слегка прояснилось, стало понятно, что я попал под единственную в Адлере поливальную машину. – Вы случайно не знаете, – спросил я у Юлии Феликс, когда та подоспела к месту происшествия, – почему ясная и сухая погода зовется у нас ведро? – Потому что оно вам сигналило! – сказала Юлия Феликс. – А вы рот раззявили и ни с места! Она оглядела меня критически, как нянечка ползунковую группу, а я продолжал выпендриваться, как памятник Владимиру Маяковскому – с широко расставленными ногами, поскольку проветривал штанины. И, словно тот же памятник, провоцировал голубей, вроде слабительного. – А разве до моря было не потерпеть? – осведомился водитель такси, когда насладился этой картиной. Он тихо припарковался рядом и теперь дожидался, пока я обсохну под жарким южным солнцем. – Лучше проваливай! – посоветовала ему Юлия Феликс. – Тут не шапито! – А то могу подвезти по двойному тарифу, – не унимался настырный водитель. – Мне просто-таки интересна ваша логика, – ответила Юлия Феликс. – Почему по двойному? – Потому что у меня такси, а не прачечная, – охотно пояснил водитель. – Но я готов закрыть на это глаза. – Спасибо за участие, – поблагодарила его Юлия Феликс. – Но скоро за нами придет машина. – Ага, – согласился водитель. – Мусоросборочная! Однако быстренько отвалил, потому что Юлия Феликс пообещала проколоть ему шины. – Вы зря запугали местное автопредприятие, – посетовал я, как только такси скрылось из виду. – Теперь придется идти пешком да еще тащить за собой неподъемные чемоданы. Откуда у нас машина? – Покуда вы принимали душ, я позвонила своим знакомым контрабандистам и обо всем договорилась, – сообщила Юлия Феликс. – А вот и транспорт, – добавила она и кивком указала на темно-синий «фольксваген», что подруливал к нам со стороны аэропорта. |