Онлайн книга «Как я съел асфальт»
|
– Алла, – замогильный голос, которым Саша произнес ее имя, заставил женщину испуганно натянуть одеяло до самого подбородка, – Алочка, у меня серьезные неприятности. Возможно, мне придется скрываться. Но я пытаюсь как-то разрулить, как-то выбраться из этой ситуации. Испуганные глаза жены расширились до размеров Луны, свет которой пробивался сквозь занавески. – Я просто устал, – продолжил Саша, – просто из сил выбился. Он обхватил голову руками и покачался из стороны в сторону. Так делала его бабушка, когда рассказывала сказки и изображала горе. – Что? – с хрипом спросила Алла, щелкнув кнопкой ночника. – Что случилось, Саша? – Понимаешь, Алла, кирпич… кирпич нам завезли не такой. Точнее, такой, но не так. Не так завезли, как надо было завести. Алла непонимающе уставилась на супруга. Саша уловил недоверие в глазах жены и продолжил: – Произошла чудовищная ошибка! Для усиления эффекта непоправимого несчастья, свалившегося на его, Сашину, голову, он сильно ударил себя по коленке сжатым до боли кулаком. – Ты можешь толком все объяснить? – Саше показалось, что в словах Аллы появились нотки сочувствия. – Кирпич. Много кирпича. Точнее, очень много. Кирпич свалили в одну кучу. Вернее, кучек много, но свален он неправильно. Пересортица. Красный кирпич высыпали вместе с белым. Всю ночь я пытался как-то справиться с этим. Всю ночь я разгребал чужую ошибку. Белый кирпич я клал отдельно, а красный… красный тоже отдельно. Точнее, отдельно от белого. Для наглядности Саша руками изобразил, как он бережно берет белый кирпич из общей кучи и перекладывает его отдельно от красного. – Там работы непочатый край, – безнадежно взмахнул рукой Саша. – Боюсь, мне предстоит не одна бессонная ночь… – А помада? – Голос Аллы звучал обличающе. – Что помада? – У тебя на щеке след от помады. От ярко-красной помады. Сашу натужно рассмеялся: – Глупенькая, это же кирпич. Ну да, красный кирпич. – Саша говорил так убедительно, что даже сам поверил в свое вранье. Но Алла не поверила. Не поверила по той простой причине, что, возвращаясь с работы домой, она видела Сашу. Видела его, как он ехал вместе с Инной, ехал на их машине. Алла сообщила об этом супругу. – Ну, правильно, – сразу же нашелся Саша. – Ехал я, да. Но не с «какой-то бабой», а со своей секретаршей. Ты пойми, Алла, произошла пересортица… – Ты перепутал меня с ней? – воскликнула Алла. – Нет! Тысячу раз нет! Просто она помогала мне рассортировать этот кирпич. Точнее, отделять белый кирпич от красного. – Кроме нее некому было помочь? – Нет. Все люди заняты, заняты своими прямыми обязанностями. Так мы ужинать будем? – Последний вопрос был задан Сашей не без некоторого раздражения. – Будем мы ужинать, в конце концов? Точнее, завтракать? – А что, тебя разве там, где вы кирпич разбирали, не покормили? Едкий сарказм, с каким Алла задала свой вопрос, был отчетливо ощутим. Он, этот сарказм, больно резанул Сашу прямо по сердцу. – Опомнись, Алла! Кто там кормить нас будет? Работали не переставая. Не покладая рук трудились. – Не сомневаюсь! – Алла отвернулась к стенке и в голос заплакала. Саша подошел к ней и обнял за плечи: – Аллочка, ну что ты? Что ты, в самом деле? Я хлеб покупал, устал как собака, а ты мне разборки устраиваешь. Ты, может быть, ревнуешь? Аллочка, милая, да ей пятьдесят лет. О чем ты вообще думаешь, как тебе могло такое в голову прийти?! Алла задергала плечами, пытаясь скинуть с себя руки мужа: – Не ври! Не смей мне врать! – Да я и не думал… – Ты говоришь, что она для тебя никто? – Ну да, – преданно глядя в глаза супруге, заявил Саша. – Точнее, кто. То есть… так, по работе… она мне, конечно, кто. Она моя секретарша. И все! А после работы, извините… У нее своя жизнь, у меня – своя. Понимаешь, своя? Своя жизнь, своя семья. Ты для меня самый дорогой человек… – Тогда почему, ты носишь в кармане ее фотографию? – Алла перестала плакать, она уже с каким-то мазохистским интересом вслушивалась в нагромождения Сашиной лжи. – Какая фотография?! – Саша удивился так, как будто ему объявили, что у него в кармане нашли доказательства существования Атлантиды. – Я вчера чистила твой плащ, твой любимый элегантный плащ, и случайно обнаружила фотографию твоей секретарши. Если это, конечно, секретарша. – Ты?! Ты шаришь по моим вещам? Обыскиваешь меня? Шмонаешь?! Как ты могла, Алла? Это низко, точнее, недостойно тебя, а еще точнее… – Сейчас речь не о моем моральном облике, и мы не на партсобрании, – перебила его Алла. – Ответь, почему ты носишь с собой фото свой секретарши? Кстати, она не выглядит на пятьдесят… – У меня фото? – Саша решил на всякий случай удивиться еще раз. – Ну не у меня же? У тебя. И хватит из себя строить идиота! Саша снова уселся в плаще на кровать. На сей раз Алла не выдержала и категорически запретила пачкать постель грязным плащом. Слово «грязный» она произнесла с надрывом, сильно его выделяя, давая тем самым оценку и плащу, и Сашиному вранью, и всем событиям, приведшим к этому разговору. Саша вскочил и заметался по комнате. – Погоди, дай вспомнить. Ой, господи! – Он хлопнул себя ладонью по лбу и рассмеялся, весело и от души рассмеялся, словно вспомнил анекдот. – Я же паспорта своим сотрудникам оформляю, точнее, загранпаспорта. Вот поэтому и фотография в кармане. Понимаешь, Алка, какие перед нами перспективы замаячили? Возможно с «Эмжэ» скоро заключит контракт, выгодный контракт и даже выгоднейший контракт, один очень серьезный зару… Алла не дала возможности Саше договорить о зарубежном, серьезном зарубежном партнере и замаячившей перспективе. – И ты носишь фотографию секретарши, чтобы оформить загранпаспорт? – перебила его Алла. – Да, – твердо и уверенно произнес Саша. Теперь засмеялась Алла. Алла смеялась невесело. Саша отчетливо понял это, что невесело, а даже как-то грустно. Смеялась Алла, а на щеках поблескивали слезы. – Что? Что ты смеешься? – Саша не выдержал этого сурового, жесткого смеха, такого нерадостного и такого обличающего. – А смеюсь я, Саша, потому, что ни разу не видела, чтобы на паспорт вдвоем фотографировались. Неожиданно Саша подумал мысль и вспомнил, отчетливо вспомнил ту фотографию, где они вместе. Тогда они, уставшие от долгой ходьбы по парку, присели на скамейку. А фотограф, бродячий фотограф подстерег их в момент сладострастного поцелуя. Он сфотографировал их и протянул готовый снимок Саше и Инне. Саша не мог оставить это фото себе, а Инна тогда взяла фотографию. Но как сейчас она оказалась в его плаще? А теперь еще и Алла нашла этот снимок. |