Книга Бабочки Креза. Камень богини любви, страница 73 – Елена Арсеньева

Алёна изо всех сил сжала губы, опасаясь, что ее сейчас снова запихнут в сугроб, и промычала, еле удерживаясь, чтобы не расхохотаться вовсе уж гомерически:

— Может, эму? Страус эму?! С зелеными яйцами который?

— Спятила, — махнула рукой «шуба». — Какой же он страус? Говорят же — парень в черной куртке в «Видео» пошел. Разве страусы в куртках ходят?!

— Да что с ней говорить! — махнула рукой и «шапка», и обе спасительницы разошлись по сторонам, а Алёна потащилась своим путем, еле волоча сумки и слабо повизгивая от смеха.

Театр абсурда какой-то, честное слово! Сисадмин, который промывает компьютеры скипидаром, — это круто, конечно, но эмо с зелеными яйцами — еще круче. Нет, тетка сказала, у него было золотое яйцо на куртке…

Алёна нахмурилась. Это ей что-то напоминало…

Да ведь у мастера, который увеличивал браслет, была именно такая куртка! С нарисованным золотым яйцом. И от куртки сильно несло скипидаром.

Неужели тот самый мастер? Надо его найти, может, он не откажется увеличить и второй браслет?

Алёна рванулась было в сторону «Видео», но поскользнулась и снова чуть не упала под тяжестью сумок. Нет, надо дойти до дома, это три минуты, положить покупки, а потом спешить в магазин. Если судьба найти мастера, значит, он никуда не денется. А не судьба… ну что ж, придется смириться.

И она со всей возможной скоростью побрела к дому.

Ну, три не три, но шесть минут спустя Алёна уже влетела в просторный и практически пустой за поздним временем зал магазина и принялась растерянно осматриваться. Ни эмо, ни эму, ни сисадмина, ни ювелира в знаменитой куртке не было видно. Вот же черт… Или уже ушел, или…

Да с чего та тетка в шубе взяла, что он пошел именно в «Видео»? Ведь через ту же дверь можно попасть и в спортивный магазин, и в «Обувь для вас», и в «Детскую радость», и даже в «Word-class», не говоря уже о пиццерии на первом этаже! Он может быть где угодно, придется обежать все эти места… хорошо бы обойтись без захода в «Word-class», туда, говорят, без пропусков не попадешь.

На всякий случай Алёна еще прошлась между рядами компьютеров-пылесосов-телевизоров-стиральных машин и всего прочего крупного и мелкого местного товара, как вдруг увидела… черную крутку со знакомой до боли эмблемой! Алёна подошла поближе и чуткими ноздрями уловила знакомый запах. Он!

Нет, не он. Ювелир был среднего роста, а это довольно высокий парень… Неужели существует на свете вторая такая же куртка?!

Да что ж ты, Алёна, такая забывчивая? Мастер же говорил, что надел куртку своего брата, какого-то там язычника и любителя мифологии! Наверное, это он и есть.

Надо, значит, его спросить, есть ли у него брат-ювелир, и…

Алёна только подалась было к предполагаемому язычнику, как он свернул в какую-то дверь, ведущую в недра магазина.

Вот те на! На двери надпись — «Служебный вход». Неужели «язычник» здесь работает и сейчас пошел заступать на смену? Если так, Алёна его не найдет, потому что ничего, кроме куртки, не видела. Ну, высокий, ну, волосы темно-русые… Приметы никакие. Надо успеть остановить его прежде, чем он скроется.

Алёна понеслась к двери с запретительной надписью и уже взялась за ручку, как вдруг была остановлена хриплым шепотом:

— Ну куда ты лезешь, а главное, зачем? Жить надоело?!

Она в ужасе отпрянула от двери и огляделась. Господи, страсти какие… неужели теперь за нарушение магазинных запретов карают смертью?!

Однако рядом никого не было. И в это мгновение снова раздался хриплый шепот:

— Мало тебе того, что с Лехой сделали? Еще и тебе охота на свою плешь нагрести свинцовых щелбанов? Забудь ты об этом, забудь!

— Как я могу? — ответил другой шепот — злой, горячий. — Невозможно!

Наконец до Алёны дошло, что разговор идет за дверью.

Наверное, хорошо воспитанная женщина должна была деликатно отойти и не подслушивать, тем паче что разговор страшноватый. Однако Алёна Дмитриева оставалась хорошо воспитанной лишь тогда, когда это было ей нужно. А когда — нет, она смело освобождала себя от химеры, именуемой утонченными манерами. Как сейчас.

— Так ты его все равно уже не воскресишь, только сам нарвешься, — хрипло прошептал первый голос.

— Нет, ты серьезно думаешь, что я могу вот так спокойно отойти в сторонку, зная, что эти сволочи живы и благоденствуют? Из-за такого дерьма убить человека?! Я не могу так! Так нельзя, это неправильно! — горячо прошептал второй.

— А не ты ли сам ради этого дерьма готов был на стенки лезть еще недавно?

— Я никого не убивал, даже думать об этом не могу!

— Ты мне мозги не компостируй, ладно, Данила? — сердито хмыкнул первый. — А зачем ты тогда хочешь знать ее адрес? Чтобы принести ей цветы?

— Я бы принес цветы на ее могилку, — глухо отозвался тот, кого назвали Данилой. — Да не бойся, я ей ничего не сделаю. Только спрошу…

— О чем?

— Это мое дело.

— Давай, говори! Иначе ничего не скажу. Строишь тут мстителя благородного такого за Леху, а о чем хочешь у нее спросить? Где все эти золотые побрякушки? Задумал самолично с Вейкой встретиться? Хитрый какой. Ничего у тебя не выйдет. Думаешь, она тебе все эти концы выдаст? Да кому она нужна, если расколется?

— Я и правда хочу с Вейкой встретиться. Хочу знать, правда все эти россказни или нет. Потому что если правда — он вел бы себя иначе. Никого не убивали бы. Все было бы по-другому! Так грязно нельзя… так кроваво, так жестоко…

— Знаешь, если бы Леху не положили, тебе это не казалось бы таким жестоким. Ты огреб бы евражек за свой скорбный труд — и не думал бы о правде или неправде.

— Слушай, Костик… Если не хочешь меня понять, не понимай. Но все же мозг включи — хотя бы просто так, для разнообразия! Теперь не только я не огребу евражек — ты тоже. Теперь все в руках этой суки. И если мы ее не тряхнем… Ты пойми… у моей девушки, ну, у Любаши, ты ее видел, дядька работает в российском отделении Интерпола. И этот дядька сейчас как раз в Нижнем. Я мог бы ему обо всем этом рассказать. Но я молчу. Потому что думаю: за своего брата я должен отомстить сам.

— А может, ты молчишь потому, что понимаешь: если органы влезут в это дело, они точно к рукам все приберут, никому ничего не достанется, в том числе и тебе. Даже двадцать пять процентов за обнаружение клада не дадут, еще и посадят за то, в чем ты успел поучаствовать!

— Да, и это тоже. Так что предпочитаю обойтись сам. Но с твоей помощью.

— Нет, я не ввязываюсь! — с паническими интонациями прошептал Костик. — Я вообще с ней ни разу слова не сказал, она меня и знать не знает, я не собираюсь ни во что вмешиваться. Охота тебе — делай сам.

— Значит, помогать не будешь? — ехидно спросил Данила. — И если я все же сдеру с них какие-то деньги, ты от них откажешься?