Онлайн книга «Роман без последней страницы»
Вячеслав Алексеевич выключил телевизор и поднял глаза на дочь. – Где была? – В библиотеку ходила. Он усмехнулся: – После пожара… в библиотеку. Слава богу, у тебя крепкие нервы. В комнату с полотенцем в руках вошел Крюков. – Прокоптились… От одежды гарью несет. Отец проронил: – И это не самое страшное… – Имеете в виду что-то конкретное? – спросил следователь. – Куда уж конкретней. Крюков сложил полотенце и повесил на спинку кресла. – Думаю, нам пора попрощаться. Дайнека спросила. – Вы найдете убийцу? Он улыбнулся. – Конечно. – А если честно? – Она посмотрела на него доверчивым детским взглядом. И Крюков не смог ее обмануть. – В сложившихся обстоятельствах этого обещать не могу. – Высказавшись таким образом, он все же смягчил свое заявление: – Родионова сегодня отпустят. Дайнека кивнула, отвела глаза и даже не проводила следователя взглядом. Он вышел, в прихожей хлопнула дверь. Дайнека села на диван рядом с отцом. Он смотрел в потолок. – Придется делать ремонт. Она огляделась. – Это даже хорошо. Мне так надоели эти обои. Улыбнувшись, отец обнял ее за плечи. – Папа, что теперь будет? – Что именно? – уточнил он. – Как думаешь, найдут убийцу Полежаевой? – Неужели ты еще не поняла? – Нет. Не поняла. – Его… – Вячеслав Алексеевич поправился, – или их не найдут. – Почему? Он улыбнулся. – Детский вопрос. – Он поцеловал ее в голову. – Впрочем, для тебя – это нормально. – А Ефременко? – Рукопись сожжена. – Значит, теперь ему ничего не светит? – Ничего. Слишком высоко замахнулся. Дайнека отстранилась, внимательно на него посмотрела. – Ты что-то знаешь? Я видела, что ты просматривал рукопись. Вячеслав Алексеевич отмахнулся. – Да что там поймешь в такой суматохе. На мгновение Дайнеке показалось: он что-то хочет сказать. Было видно, что он борется с собой, однако через мгновенье все для себя решил. – Ничего я не знаю. – Вячеслав Алексеевич подтолкнул ее. – Кажется, опять твой телефон. Знаешь, дозвониться до тебя невозможно. Почему бы не носить трубку с собой. – Хитрый ты. Умеешь перевести разговор. – Кроме шуток. Ты ушла, а твой мобильный остался в прихожей. Тебе уже звонили не раз. Дайнека подхватилась и побежала. В темной прихожей на тумбе лежал ее светящийся мобильник. Она схватила его и, не посмотрев, кто звонит, быстро ответила: – Да! – Ну, слава богу! Наконец дозвонился. – Кто это? – Виктор Николаевич Музычко. – А-а-а-а… – протянула Дайнека. – Вы видели ее? – Кого? – Рукопись! Дайнека молчала. – Да-да, мне известно, что рукопись обнаружена. – Как вы узнали? – Был в больнице у Тихонова. – Неужели вы поддерживаете с ним отношения? – Знаете, иногда многолетний антагонизм – больше чем дружба. – Рукопись сгорела во время пожара. – Значит, все кончено… – Виктор Николаевич вздохнул и замолчал. – Можете передать это своему покровителю. – Что такое вы говорите? – Я знаю, кто ваш хозяин: Ефременко. Скажете, не работали на него? Музычко засуетился. – Ефременко финансирует издание «Литературного вестника». Не вижу ничего зазорного в том, что я его иногда консультировал. Дайнека сказала: – Вот и передайте – дырка ему от бублика. – А вы – отчаянная. Только Ефременко теперь не нужна даже дырка. Сегодня утром его разбил паралич. Вот и не верь в относительность всего сущего и в тщетность бытия… – Не витийствуйте, – сказала Дайнека. – Вы говорили о справедливости, о честном имени автора, а сами помогали преступнику. – Вы – идеалистка, Людмила. Я это сразу понял. Милое качество… для нежизнеспособных людей. – Прощайте. – Дайнека дала отбой. Взгляд скользнул по куртке отца, она оглянулась, сунула руку во внутренний карман и вынула свернутый лист рукописи, тот, что он положил туда во время пожара. Развернула, включила в прихожей свет и стала читать: «Встала Манечка, выбрала деревце и съехала с санками под него. Митеньку проверила, одеяльцем укрыла, поправила узелок. Села под дерево, сжалась комочком и закрыла глаза. И так ей сделалось хорошо, такая благодать навалилась, что уже не чувствовала она ни холода, ни усталости. Чудилось ей, что она не в лесу на темной дороге, а среди красивых и добрых людей. Бабы в сияющих платьях, мужики – в костюмах с атласными лацканами, а она, Манечка, – всех красивей. На ней белое платье, и она кружится, кружится, кружится… Так долго кружилась, что все вокруг поплыло и побелело. А потом она полетела, почувствовала себя невесомой, словно легкое голубиное перышко. Будто ангел понес ее в небеса. – Мне так хорошо… – Она открыла глаза, подняла голову и увидела на дороге черную «эмку», куда водитель тащил ее Митеньку. Поняла, что ее тоже несут на руках. – Потерпи, Манечка, сейчас отогреешься. – Кто вы? – Эдмонд Березин. – Куда мы поедем? – В новую жизнь. И Манечка поверила в эти простые слова». |