Онлайн книга «Пожиратели таланта. Серебряная пуля в сердце»
|
– Ну, может, нам повезет, и мы обнаружим там что-нибудь интересное. Они вошли в подъезд, поднялись, Глафира осторожно отлепила бумажную полоску с синей печатью. Открыли дверь и принялись осматривать квартиру. – Представляю себе, насколько этой Северцевой было неприятно видеть, как по ее коврам ходят посторонние, что-то ищут, – сказала с чувством Глафира. – Смотри, даже окурки под ногами, на паркете, на коврах… Какая гадость! – Вы, женщины, удивительные существа, – усмехнулся Денис. – Видите только мелочи. Ты вот мне только что рассказала, что Северцева проживает на даче с любовником. А тебе не приходило в голову, что это она убила своего мужа? Что она и любовника-то завела исключительно с целью позлить мужа? – С чего бы это? Я так поняла, что их отношения уже исчерпали себя, и они жили каждый своей жизнью. – Надо бы побеседовать с этой Северцевой. – Сергей уже беседовал. Я с ним пообщалась. – И что? – Ничего. Она сказала почти теми же словами, что и ты сейчас, – жили отдельно, не трепали друг другу нервы… – … но и не расходились почему-то! – Может, просто привыкли друг к другу. Вполне возможно, что она по инерции стирала ему рубашки, готовила еду на неделю, прежде чем отправиться на дачу. – Никогда не пойму я таких отношений, – возмутился Денис. – А что она говорила про Горохову? – Да то же, что и все: что они с Северцевым были любовниками. А вот, собственно говоря, и доказательство! С этими словами Глафира, осмотрев большой кабинет убитого поэта, остановилась возле аккуратно сложенных в углу упаковок, перетянутых бечевкой. Одна пачка была вскрыта, и видно было, что это книги. Глафира взяла одну – обложка книги дорогая, белый лен с позолотой, имя автора «Любовь Горохова» и название «Запах весеннего льда…» вытиснены, книга смотрится дорого, роскошно. – Говорю же тебе – это ее новая книга, наверное. – Странно… – Денис, взяв еще пару книг из пачки, удивился, что остальные книги как бы недоделанные, без обложек. – У него что, денег не хватило? – Понятия не имею. Но, сам видишь, обложка знатная, дорогая. – Думаю, мы зря сюда пришли. Ну что мы такого интересного можем найти в квартире, где он жил, по сути, один? Не думаю, что он приводил Любу сюда. Зачем, когда у нее есть своя квартира, где бы им никто не помешал. – Не помешал – что делать-то? Ты же знаешь, они не были любовниками… – Послушай, Глафира, мне не очень-то удобно об этом говорить, но экспертиза… Словом, Люба могла быть его любовницей, оставаясь при этом… девственницей, – Денис густо покраснел. – Думаешь, он был… извращенцем?! – Да ничего такого я не думаю… Может, пойдем отсюда? Глафира поняла, что сильно смутила Дениса. – А ты не хочешь меня спросить о Горевом? – Это о поэте, на день рождения к которому отправились эти поэты и писатели после визита к Любе? – Ну да. – Спрашиваю. – Никакого дня рождения у него в тот день не было. Он вообще родился зимой! И весь этот банкет для него организовал Северцев! – Как это?! – А вот так. Северцев приехал к нему, вроде бы был весьма взволнован. Сказал, что в Союзе писателей не все благополучно, он того и гляди разделится на два, а то и на три лагеря, и надо бы им всем, как он сказал, объединяться, поэтому он и решил собрать всех у Саши, вроде как на день рождения… – Очень странная история! И что Горевой? – Удивился и очень обрадовался. Северцев привез продукты, выпивку, они с Горевым накрыли на стол, после чего Северцев уехал за гостями, и спустя час или полтора к Горевому нагрянула вся гоп-компания! – А Северцев? – Нет, он не возвращался. Да и как он мог вернуться, если его труп потом нашли в квартире Любы? Не мог же он быть одновременно в двух местах! – В трех местах! Люба-то ждала его в ресторане! – воскликнул Денис. – Денис, ты что-нибудь понимаешь? – Нет, если честно. Денис между тем продолжал вертеть в руках мягкий, без обложки, томик Любиных стихов. Кто ты, парень? Кем пришелся Чужакам, что за кордоном? Мясо пушечное жжется, Вместо тела – гематома. Шапочка, очки и плед. Катит сына мать по парку. За коляской красный след, Словно кровь на белом – яркий. – Лиза тоже читала мне эти стихи. Говорит, что Люба написала их после того, как посмотрела документальный фильм о военном госпитале, где залечивали раны наши солдаты после Чечни. В дверь позвонили. Глафира и Денис переглянулись. Кто бы это мог быть? Они притихли, словно воры. – Давай посмотрим. Ленту-то мы сорвали… Может, пришел кто-то из родственников или друзей? На пороге стояла женщина в белом спортивном костюме. Белые крашеные волосы собраны в хвост. Загорелое лицо – недовольное, сердитое. – А вы кто, собственно? – спросила она резко. – И что делаете в моей квартире? – Мы – следователи прокуратуры, – не моргнув глазом, сказала Глафира. – Работаем. А вы, судя по всему, вдова Владимира Северцева? – Продолжаете рыться в наших вещах? Что вы пытаетесь найти?! – Может, зайдете? – Глафира тоже разозлилась. – Что это вы кричите прямо с порога? Хотели, чтобы все подробности вашей жизни стали достоянием соседей? Женщина вошла и машинально заперла за собой обе двери. – Что вы здесь хотите найти? – спросила она, скорее уже расстроенным тоном. – Я приехала, чтобы взять кое-какие свои вещи. Знаете, неприятно все-таки, что квартира опечатана, что там постоянно роются чужие люди… Словно я преступница какая-то! Вы уж извините меня… Может, чаю? Она вздохнула и, не дожидаясь ответа, прошла в кухню и принялась там хозяйничать. – Вы не там ищете. Вот что я вам скажу! Вы же прекрасно знаете, что Володю убили вместе с Вадимом, вот там и копайте! Это он – богатый московский бизнесмен, может, задолжал кому-то, вот его и убрали… В нашем городе – чтобы запутать следствие. А я его не убивала, не травила. Зачем, раз он давал мне деньги? Да я в последнее время прекрасно жила! Мне вообще никогда непонятны были его литературные дела, меня бесило, что он издавал книжонки со стишатами каким-то недоделанным людишкам… – Ну, вы и сказали! – удивилась Глафира тому цинизму, которым была пронизана эта произнесенная вдовой фраза. – Извините, не знаю, как вас зовут… – Наталия Александровна. А что я такого особенного сказала? – В ее голосе прозвучал вызов. |