Книга Портрет смерти. Холст, кровь, страница 43 – Алексей Макеев

Чашка кофе в придорожном вагончике проблему голода не решила. В девять утра мы оккупировали столик открытого кафе на одной из центральных улиц, заказали котлеты с картофельным пюре, жареные грибы, похожие на свинячьи уши, темно-янтарное пиво. Помянули, не чокаясь, бывшую россиянку Веру и ее покойного мужа, которые погибли из-за нас. Заведение наполнялось голодными испанцами. Из «Опеля Кадета», запаркованного у тротуара, выбрался субъект в штатском, прислонился к капоту, уставился на нас злыми голодными глазами. Я предложил ему знаком пристроиться за соседним столиком. Страдалец отвернулся, скрипнув зубами.

– Какой сегодня день? – спросил я.

– Не помню, – пожала плечами Варвара.

Я тоже не помнил. Но, судя по количеству народа в утренние часы, пока еще рабочий.

– Куда пойдем? – спросила Варвара, облизывая жирные пальцы.

– Любое место, – щедро разрешил я. – Скажи мне, куда ты хочешь, и я скажу, почему тебе туда нельзя. Это шутка.

– Домой хочу, – вздохнула Варвара.

– Надо подумать какого?..

Она встрепенулась:

– Числа или хрена?

Я улыбнулся.

– Надо подумать, зачем полковник Конферо пристроил к нам «хвост». Он понимает, что мы люди законопослушные, из страны не смоемся. А контактов после гибели Габано у нас в этом городе нет.

– Пока нет, – поправила Варвара.

– М-м… Ты полагаешь, что на нас могут выйти? Ладно, поживем – увидим. Разумеется, эти парни не для того, чтобы обеспечивать безопасность. Охотно допускаю, что полковник и сам пока не разобрался, что с нами делать…

Возвращаться на Плата-дель-Торо не хотелось страшно. Мы бродили по центральным улицам Мариньи, заглянули в кинотеатр, купили билеты на последний ряд и уснули, не дожидаясь начала сеанса. Проснулись, когда вспыхнул свет и два десятка кинозрителей потянулись к выходу.

– Ну и как тебе кино? – спросила, зевая, Варвара.

– Концептуально, – признался я. – Но слабоват стержень, вокруг которого строится сюжет.

Мы заглянули в магазин готовой одежды, где полностью обновили гардероб. Варвара сменила деловой имидж на фривольный: теперь она щеголяла коричневыми джинсами и голубой маечкой, а я превратился в махрового ковбоя с бахромой. Потом она остановилась у входа в косметический салон, смастерила задумчивое лицо. Я вспомнил, как в аналогичном салоне напротив нашего агентства анонимный остряк повесил рукописное объявление: «Входите, не стесняйтесь, нас ничем не испугать».

– Подожди меня пару часов, – жалобно попросила Варвара.

– Сорок минут, – твердо сказал я. – Буду читать газету в кафе напротив. Если не появишься в указанный срок – уйду.

Пока я поглощал кофе, знакомясь с картинками в местной прессе, парни в «Опеле» дружно изнывали. Один выбрался из машины, прошагал в салон, побыл там несколько минут, вернулся, сел к приятелю. Оба с ненавистью на меня воззрились. Я демонстративно проковырял в газете дырочку и закрылся ею.

Варвара появилась через час с небольшим, сверкая ярким маникюром, новой прической, чистая, свежая, сияющая.

– Ну и как?

Я отложил газету, прищурился.

– Нет, все-таки есть что-то в вас, женщинах… Нормально, Варвара. Ты задерживаешь не только меня, но и парней, которые готовы нас уже разорвать.

– А я еще педикюр сделала, – вспомнила Варвара. – Пойдем на пляж. Должна же я его кому-нибудь показать.

Это был хороший день. Магазин по продаже купальных принадлежностей, пляж, шикарный ресторан, в котором мы поужинали. Неназойливая опека полицейских… Когда мы вышли на Плата-дель-Торо, сумерки стелились по земле. Особняк под номером четырнадцать окружала стена зелени. Тело охранника шевелилось у ворот. У владений скандальной семейной пары стоял запаркованный джип с погашенными фарами. Дворник Энрико – намотавшийся за день, согнувшись вопросительным крючком, сгребал мусор у ворот под номером двенадцать. Нацистский преступник Клаус Липке в застиранном домашнем халате возился с запутанными стеблями плюща, опутавшими ограду. Они о чем-то лениво беседовали. Клаус Липке похихикивал. Дворник оказался наблюдательным. Заметил нас, распрямил спину, что-то бросил собеседнику. Клаус Липке повернул голову. Оба с любопытством на нас воззрились.

– Здравствуйте, соседи, – вкрадчиво произнес за спиной грудной женский голос.

Мы вздрогнули. В полуметре от нас, держась за прутья решетки, стояла сексапильная лошадка Консуэлла и насмешливо нас разглядывала. Русалочьи волосы рассыпались по плечам. Сегодня вечером она была практически одета.

– Здравствуйте, Консуэлла, – я сделал вид, что жутко рад нашей встрече.

– Здравствуйте. Я слышала, вы попали в неприятную историю?

– О, Господи, – манерно удивился я. – А вы-то откуда знаете?

– Дворник Энрико рассказал по секрету, – женщина заговорщицки подмигнула.

– А он откуда узнал?

– А он у нас все знает, – махнула рукой Консуэлла. И засмеялась. – Да никакой он не шпион. Мел на той стороне дороги, а там охранник курил. Сообщил, что вас арестовали за страшное убийство. Вы уже отсидели?

– Да, Консуэлла, у вас в Испании небольшие сроки. Скажите, во время нашего отсутствия в доме напротив не произошло ничего выдающегося? Не убили никого?

– Да вроде нет, – пожала плечами женщина. – Был бы шум. К сестрице живописца опять приезжал ее хлыщ из полицейского управления. Вышел расстроенный, сел в машину, укатил. Гувернантка возила мальчика в город. Подъехало такси, забрало, увезло…

– Спасибо, Консуэлла.

– Может, зайдете? – Глаза греховодницы коварно заблестели. – А то уж больно вам не хочется идти туда, я же вижу.

– Не хочется, – подтвердила Варвара. И как-то необычно на меня посмотрела. – Может, зайдем, Андрей Иванович? Ну, типа, чайку попьем и все такое?

– Ах, – воскликнула Консуэлла. – Потрясающе. Я сейчас открою.

– Может, завтра? – испугался я, хватая Варвару за руку. – Ей-богу, Консуэлла, мы дико устали…

– Испугался? – хихикала Варвара, когда мы перебегали дорогу.

Дворник Энрико уже уходил, помахивая метлой и целлофановым мешком для сбора мусора. Пробормотал, остановившись, долгую фразу, дружелюбно ухмыльнулся.

– Счастливые мы люди, – перевела Варвара. – А о нас тут такое говорят… Сегодня он непременно поднимет за нас стаканчик – уж больно мы ему симпатичны. Да еще и на свободе.

– Да еще и с чистой совестью, – хмыкнул я.

– Прошу в дом, – дружелюбно распахнул калитку нацистский преступник.

Мы с опаской заглянули внутрь. На дорожке во весь формат красовался мраморный дог.

– Не волнуйтесь, – рассмеялся Липке. – Без особого распоряжения Гудериан не порвет вас на британский флаг.