Книга Плащ душегуба, страница 23 – Крис Эллиотт

– О, простите, – сказала госпожа О'Лири. – Я могу так еще долго, правда ведь? Полагаю, вы хотите, чтобы я его отправила?

Странный доктор кивнул, подхватил свой портплед и вышел из дома. Госпожа О'Лири крикнула ему вслед:

– Тогда приятно вам провести вечер!

В 10.20 вечера Франни Роз Мелочевка и Эмма Мэй Щепотка разделались со своим скудным ужином, получившим прозвание «бедняцкий харч», и вернулись на улицу. В их планы входило насшибать деньжат, чтоб хватило на грязный матрас в только что построенном «Хайятте», включавшем ночлежку и номера. Но бизнес шел вяло, и «гонять мышку в норке» им приходилось не чаще, чем примерно раз в полчаса.

– Говорю тебе, Эмма, за этим делом – будущее.

– За каким?

– За профсоюзами!

– Про – что?

– Да не про что, а за чем! За профсоюзами. Слушай, когда-нибудь все эти бандиты и головорезы соберутся в это… междусобойное братанство. А мы что, хуже? – Франни отличалась неиссякаемым оптимизмом в его самой наивной и непритязательной форме.

– Так этот про… союз будет союзом проституток?

– Ну да! Наконец-то до тебя дошло.

– Не знаю… Что-то мне не хочется выряжаться и ходить на всякие там митинги и не знаю чего еще.

– Митинги? Что за чушь? Не придется тебе ходить ни на какие митинги.

– Нет?

– Нет, ты сможешь передать свой голос по доверенности. Я обо всем позабочусь, дорогая, хорошо?

– И что бы я без тебя делала? – сказала Эмма.

– Милая моя, мы с тобой, как говорится, два сапога пара, – рассудительно заявила Франни, приобняв товарку за плечи. – Дай-ка своей закадычной подруге отхлебнуть чуток из твоей фляжечки.

– Конечно, Франни. Но только немножко, как обещала… Не забудь, от этой штуки ты… нехорошо себя чувствуешь.

– Фи, какие глупости!

Легкий ветерок взъерошил давно немытые волосы Франни; она отхлебнула разок… потом еще разок… а затем жадными глотками осушила фляжку до дна.

– Ох, Франни, – начала Эмма. – Я, конечно, не разбираюсь в про-всяких-там-союзах… но не лучше ли нам с тобой вдвоем сесть на пароход и доплыть до Саратоги, а там мы открыли бы на Главной улице чайную лавочку со всякими кружевными салфетками и китайским фарфором. Ведь это было бы здорово, а, Франни? Правда же? Франни?

Без малейшего предупреждения Франни съездила Эмме по физиономии, отчего та рухнула на булыжную мостовую.

– Что я такого сказала? – пробормотала ошарашенная Эмма. – Что такого?

– Ах ты мелкая грязная вонючая кучка лошадиного дерьма! Я щас из тебя котлету сделаю. Ну, держись, сударыня!

С этими словами Франни кинулась на Эмму и принялась лупить ее почем зря. Франни оказывалась не такой уж милашкой, стоило ей принять на грудь огненной воды.

Пара мутузящих друг друга проституток в Нью-Йорке девятнадцатого века была не в диковинку. Пешеходы и полицейские почти никогда не обращали внимания на подобные разборки. Поэтому Эмма и Франни очень удивились, когда на их сцепившиеся тела в изодранных нарядах упала длинная черная тень. Еще больше они поразились, когда незнакомец, которому и принадлежала эта тень, заговорил:

– Добрый вечер, дамы! Ай-яй-яй, какая незадача. Могу я чем-нибудь помочь? Я доктор.

Парочка уселась на мостовую. Эмма выплюнула деревянный зуб. Изо рта у нее тонкой струйкой сочилась кровь. Обе пригладили волосы, стараясь выглядеть по возможности привлекательнее.

– Такому любезному господину, право, не стоило беспокоиться, – сказала Франни.

– Так, пустяковая размолвка, вот и все, – добавила Эмма.

– Понятно, – сказал таинственный незнакомец. – Что ж, тогда, наверное, мне стоит пойти своей дорогой и позволить двум очаровательным дамам продолжить их… дискуссию.

– Да ладно вам, подождите, сударь. Может быть, прыг-скок, прыг-скок – в нашу щелку ваш сверчок? – предложила Франни.

– Обойдется всего в фунт, – добавила Эмма.

– Ну-ну, – сказал незнакомец, словно обдумывая предложение. – Какая восхитительная возможность… Я так понимаю, купив одну, я получаю вторую в придачу?

Продажные малютки рассмеялись. Франни ткнула Эмму локтем.

– Одну купил – одну в придачу! Вот смех-то! Мне понравилось. А он ничего, забавный, правда?

– Еще и смекалистый, это точно, – сказала Эмма.

Мужчина подошел ближе и словно бы навис над неудачницами, все еще сидевшими на мостовой.

– Однако, дорогие дамы, насчет меня вы немного заблуждаетесь.

– Supériorité des Anglo-Saxons, – произнесла Лиза. – «Сверхчеловек». Машина для убийства.

– Что это у вас там такое, господин хороший? – спросила Франни, увидев, как тот достает что-то тяжелое из своего мешка.

– Я не то чтобы ничего. Я очень даже ничего себе. Во всяком случае, друзья говорят, я тот еще весельчак.

* * *

Придя в себя, Калеб обнаружил, что он сидит, укутанный одеялом, в экипаже. Он замерз, голова раскалывалась. Элизабет, улыбаясь, сидела напротив.

– Ты очнулся, вот и хорошо.

– Куда мы едем? Меня везут в больницу?

– Вряд ли, – хмыкнула Элизабет.

Ощупав свою грудную клетку, Калеб обнаружил болезненное место, однако дырки от пули не было.

– Что… Что произошло?

– В тебя стреляли. Ты что, не помнишь?

– Ноя…

– Вот этим. – Лиза протянула ему восковую пулю. – Пустышка. Явно предупреждающий выстрел. А затем ты потерял сознание.

– Я… потерял сознание?

– Как слабонервная барышня. Да еще стукнулся головой об пол. Все, что мы смогли, – это погрузить тебя в коляску.

– Мы? Кто это мы?

– Ату его! – крикнул знакомый голос. – Давай, мочи! Ура! Типпекано и Тайлер тоже! [21]

Калеб приподнял голову и разглядел осанистый силуэт на козлах экипажа.

– Вы живы?

– Здоров и крепок как пороховой бочонок с двойным зарядом!