Онлайн книга «Сети»
|
– Я дала обет, – сказала Холли. – Больше никаких мужчин. По крайней мере, никаких более или менее долгих романов. Хочу научиться говорить «нет». Хочу научиться жить одна. – И все-таки носишь эти чулки и ходишь без лифчика. Не слишком суровая епитимья. Ну, сверни косячок. Дальше что? – Мы знаем, что нам требуется, правда? Полежать голышом на солнышке в том самом местечке, где бывали сто лет назад, на холме над берегом. Едем вниз по побережью. – Не знаю, – сказала Шейла. Вдруг родители застанут ее голой прямо над тем местом, где играли повторную свадьбу? – Я покраснею, как кардинал. Они приехали на то место, где много лет назад лежали на солнце, зная, что их могут увидеть. Холли в то время это не беспокоило, а Шейле не хотелось признаться, что это ее беспокоит. Травка всегда помогала. И теперь поможет. – Забавно, что солнце опасно, – заметила Шейла. – Не гаси его, – сказала Холли. – Немного опасности не помешает. Почему так холодно? Может быть, ветер предупреждает город об осуществлении проклятия Мерси? Морис высморкался. На бумажном платке проявился розовый поцелуй и растаял. – Знакомая картина? – спросил Иона. – Это было. В тот вечер. – Боже, как ты заблуждаешься. Действительно, ты целовал Холли в тот самый вечер, когда встретил Шейлу, а не несколькими неделями раньше. И очень быстро об этом забыл. Забудь о своей шалости. Разве иначе ты сможешь рассчитывать на свое колдовство, Просперо? [23] Иона прав. Вполне возможно, что случавшееся в те времена, когда Морис допьяна напивался, вообще не случалось, и нечего беспокоиться. На самом деле напился двойник, абсолютно потерял контроль над собой, лапал Холли, любого другого, шатался, спотыкался, плелся, описался, в конце концов. Разве можно винить в том Мориса? Поэтому он на другой день реконструировал сохранившиеся воспоминания в наименее постыдном варианте, наполовину помня поцелуй с Холли и, соответственно, перенеся его на некий вечер задолго до знакомства с Шейлой, чтобы иметь возможность спокойно в том признаться. – Не такое уж большое дело, – заметил Иона, – очередной кусочек шарады. Кстати, в дверь кто-то стучит. Через минуту Морис сказал: – Дядя Альберт, извини, пожалуйста, но мы за целый день ни черта не сделали. – Не заводи опять эту проклятую песню, – сказал Альберт, держа в руках кейс, в «молнии» которого застряла носочная пятка. – Я полночи просидел за рулем. В последний раз приезжал сюда на похороны. Теперь вернулся на другие. Ба-ба-ба, бу-бу-бу, город лежит в гробу. – Может быть, ты сумеешь что-нибудь сделать. Может, сумеешь остановить ход событий. – Шейла изложила мне свою идею. Ты в самом деле считаешь, что она сработает? – Нет. Но она так давно не высказывала безумных идей, что я почти забыл ту Шейлу, на которой женился. Не могу сказать «нет». Не хочу. – Не очень похоже на знакомого мне Мориса. Что тебе это даст? – Ничего. Я даже оплачу фейерверк. Вполне могу пустить деньги ракетами в небо. Морис понес чемодан в спальню. Уже собравшись бросить его на кровать, вдруг заметил рапиру. Зачем Шейле понадобилась рапира, если она не намерена возвращаться на курсы? На первых порах их знакомства ей чего-то такого хотелось, видно начитавшись Шекспира или Дюма. Он почти протянул к оружию руку, как за спиной послышались шаги Альберта. – Позволь тебе кое-что показать, – сказал Морис, водрузив чемодан на кровать. И повел его в студию. – Подумать только, сколько времени ты на ее улыбку потратил, – заметил Альберт. – Мона Шейла. Удивительно. – Что удивительно? Альберт коснулся плеча Мориса, сменив тему: – Давай проедемся. Есть одна норвежка, Инга… Я тебе все о ней расскажу. Он вытащил из заднего брючного кармана фляжку в виде бутылки и сделал глоток. – Ну, выпей, – посоветовал Иона. – Сам знаешь, что можно. Альберт приник к рулевому колесу, не соблюдая дистанцию, будто стремился выиграть приз, присужденный проскользнувшему в максимальной близи от какой-нибудь другой машины, не столкнувшись с последней. Направляясь к побережью, они виляли зигзагами по самым дальним пригородам Мерси, его маленьким спутникам, где гнездятся спекулянты, между домами, похожими на гвозди, которые вот-вот выскочат, с прогнувшимися балками, треснувшими фундаментами, ожидающими, когда земля улыбнется и проглотит их, не оставив ничего, кроме нескольких стальных обломков. – Твое счастье, – сказал Альберт, – что я людей еще знаю. В прошлом году был в гостях на заброшенном винограднике в Сономе. Там есть один бывший коп, который сам фейерверки устраивает. Такого фейерверка не увидишь сидя на скамейке в городском парке. Бум… в диапазоне «ка». [24] Если хочешь народ привлечь, предлагаю пустить слушок, что эти фейерверки не совсем законные. Что касается законности, в городах-призраках тюрем нет. Всегда можно удрать. Чуть не перевернув машину, Альберт слишком круто свернул и прибавил скорости на пролегавшей в каньоне дороге. Вскоре, когда они тряслись по камням к берегу, Альберт откупорил фляжку в виде бутылки и еще глотнул. – Ох нет, тебе не надо, – сказал он, заметив протянутую руку Мориса. – Ничего, это меня не убьет. – Шейла тебя убьет. А потом и меня. – Ну-ка, дай сюда. – Тогда по очереди, – согласился Альберт, передавая Морису фляжку. – Я всегда знал, что ты не годишься для Шейлы, Морис. Ты мне нравишься, но мы с тобой слишком похожи. А себя я не порекомендовал бы. Морис высоко запрокинул бутылку. – Не поможет, – сказал Иона, – но давай. – Разве ты не лечился в лечебнице? – спросил Альберт. – Наверно, тебе это дорого стоило. Морис облизнулся и снова глотнул. – Если начать с двадцати шагов, разве нельзя вернуться к самому себе? – Не хочу, чтобы ты причинял Шейле боль, вот и все. И не хочу, чтоб ты ее потерял, поскольку у тебя, почти как у меня, нет особого выбора. Немногие женщины связались бы с нами обоими. Возьмем меня, к примеру. После долгих лет одиночества я наконец нашел женщину. Попробуй с трех раз догадаться, почему она ушла. Но я скоро поеду в Норвегию. Найду Ингу, привезу с собой домой. Или… – Думай, как гора, Альберт. Слышал когда-нибудь такую фразу? В телескопические линзы лучше видно картину на расстоянии. – Чушь собачья. Жизнь нельзя прожить на расстоянии. |