
Онлайн книга «Подвеска Кончиты»
![]() – Именно так описала все сама Верочка, – ответила Дайнека. – Но было еще кое-что. Казачков это делал не раз. – То есть? – Примерно в час ночи я видела, как он открыл окно и что-то хотел выбросить. – Что именно? Разглядели? Дайнека покачала головой, затем понизила голос: – Хотел выбросить, а когда заметил меня, удалился. – Да-да, Казачков говорил: в купе было душно, и он стоял у окна. – Я хорошо видела, он открыл окно и хотел что-то выбросить, – упрямо повторила Дайнека. – Что еще вам запомнилось? – Круглов, пассажир из восьмого, подслушивал под дверью второго купе. – За это в тюрьму не сажают. – Когда он ушел, я слышала – во втором купе ссорились двое, после чего мужчина ударил женщину. – Ничего не перепутали? Именно во втором? – Да. – Но во втором купе едет только один пассажир. Вернее, одна пассажирка. – Я уверена. К тому же за день до этого слышала разговор. Мужчина требовал, чтобы женщина вернулась в купе. Обещал, что все скоро закончится. А женщина плакала и повторяла: «Чтоб вы все сдохли». – Как в плохом детективе… – заметил следователь. Дайнека не унималась: – Судя по тому, что в вагоне всего три женщины-пассажирки, я сделала вывод – это та, из второго купе. – А вот здесь промашечка получается. В третьем купе еще одна женщина едет. Просто вы не знали об этом. – Ирина говорила, что там люди из штаба Турусова. – Совершенно верно – люди Турусова, мужчина и женщина. Теоретически они могли ссориться в коридоре и ругаться в купе. – Могли, – неохотно согласилась Дайнека. Следователь рассеянно огляделся и достал из кармана пачку сигарет: – Курите? – Нет. Закурив, он тут же спохватился: – Простите… – Курите на здоровье. – Если бы! – он рассеянно оглядел стены купе и остановил свой взгляд на Дайнеке. – Надеюсь, вас не слишком побеспокоили при осмотре? – Да нет, – беспечно отмахнулась она. – Знаете, это обязательная процедура, и ей сегодня подверглись все пассажиры. – Даже Шепетов? – И он тоже. Еще до отъезда. – До отъезда? – она встрепенулась. – До какого отъезда? Он уехал? – Это мы уехали. А он остался в Омске, за ним самолет прилетел. Так что в Красноярске он будет… – Вешкин посмотрел на циферблат, – …часа через два. – Понятно, – Дайнека почувствовала странное разочарование. – Похоже, вы расстроены? – Что вы! – она повернулась к столику и стала собирать фантики от конфет. – Это все, что вы хотели сказать? – Чуть не забыла! – Дайнека перешла на громкий шепот: – Тот, за стеной, кого убили, все время кашлял, а потом перестал. – Откуда вы знаете, что его убили? – следователь оторопело посмотрел ей в глаза. – Скажете – нет? – Убили, – подтвердил Ломашкевич. – И не его одного. – Господи, – прошептала она. – Сегодня еще кого-то замочили? – Обоих – прошлой ночью. – Странно… – Что в этом странного? – Странно то, что кашлять он перестал еще днем, в лучшем случае вечером. Но уж никак не ночью. – Вы уверены? – недоверчиво спросил следователь. – Вечером, – подтвердила Дайнека. – А еще часов в восемь в пятом купе открыли окно. Поезд в этот момент стоял… Ой! – Что? – Как я могла забыть! – Да говорите же! – вскрикнул Ломашкевич. – Черный Монах! Мгновенно переменившись, следователь ехидно спросил: – Детективы читаете? – Ну вот! Сначала Шепетов, теперь вы! – возмутилась она. – Значит, читаете, – прозвучало как диагноз. – Терпеть не могу! – Дайнека мужественно стерпела напрасное обвинение и назидательно пояснила: – Черный Монах – мужчина в черной куртке, с накинутым капюшоном, которого я видела в окно в тот момент, когда поезд стоял и открылось окно в пятом купе! Выдержав паузу, следователь задумчиво произнес: – Тогда все действительно интересней, чем могло показаться в начале нашей беседы. Дверь беззвучно отъехала в сторону. – Дмитрий Петрович, мы тут нашли одну, – усатая физиономия полицейского расплылась в ехидной улыбке. – Свидетельницу из соседнего вагона. Говорит, что сосед по купе потерялся. – Давайте ее сюда! – Мне выйти? – Дайнека хотела встать, но следователь знаком показал ей: «сиди», и она тихонько задвинулась в угол. Через дверь в купе влетел розовый ворох тюля. Стало тесно, и Ломашкевич занервничал. – Я так и знала, что этот мерзавец что-нибудь натворит! – раздался визгливый голос. – Когда он исчез… – Минуточку! – прервал следователь. – Садитесь и – все по порядку! Женщина в пеньюаре уселась рядом с Дайнекой. Оглянувшись на девушку, закинула ногу на ногу. Тапочка, отороченная розовым пухом, оказалась в непосредственной близости от колена следователя. Ломашкевич предусмотрительно отодвинулся: – Если я правильно понял, вы утверждаете, что из купе исчез ваш попутчик? – Утверждаю?! Я заявляю! Мне этот мерзавец с самого начала не понравился. Такой молодой, но такой цини-и-ичный! Что же получается, если женщина одна едет – к ней любой может пристать?! Ломашкевич сочувственно поинтересовался: – Он вас обидел? – И вы еще спрашиваете! – Когда вы обнаружили, что попутчик исчез? – В пять утра. – В тот момент, когда вы проснулись? – Да я и не спала вовсе… – женщина осеклась. – Так что же вы делали? Где были все это время? Свидетельница неожиданно возмутилась: – А вот это не ваше дело! Я не обязана… – Стоп! – прервал ее следователь. – Вы сами явились сюда, чтобы сделать заявление. И вдруг – отказываетесь давать объяснения. Как это понимать? Он зафиксировал на ней тяжелый чекистский взгляд. Женщина страдальчески сморщила и без того узкий лоб. Казалось, она стоит перед мучительным выбором. – Ну, так что? – спросил Ломашкевич. |