Онлайн книга «Зеркало загадок»
|
Как раз то, о чём говорил ангел, и происходило сейчас. Странные слова, произнесённые им, растворились в мозгу Сесилии и превратились в её собственные мысли. Она так долго лежала и размышляла, что Ариэль снова взял слово: — И не менее удивительно, как вам удаётся формировать слова во рту. Иногда это происходит молниеносно. Тогда кажется, что слова текут сами по себе. А бывает так, что вы сами не знаете точно, что говорите, пока не скажете? Она опустила взгляд. — Мы не всегда обдумываем всё, что делаем. Когда мне надо бежать в школу, я просто бегу. У меня нет времени задумываться над тем, как я переставляю ноги. Иначе я бы просто споткнулась. Точно так же случается, когда мы разговариваем. Иногда мы спотыкаемся о слова. — И ещё вам всё время надо втягивать воздух для вдоха — и снова выпускать его. Это происходит само по себе? — Думаю, да. — Звучит немного пугающе. Потому что если вы один-единственный раз забудете сделать вдох, то сердце перестанет биться. А если сердце перестанет биться… — Хватит! — прервала его Сесилия. — К счастью, нам не обо всём надо думать. Он прикрыл рот рукой: — Ой, извини! Мы говорили о том, как вы формируете во рту невидимые слова, прежде чем они начинают порхать между ртами и ушами. Это правда, что у всех людей разные голоса? Сесилия кивнула: — Когда мама спрашивает: «Ты хорошо спала?», это звучит совсем по-другому, чем когда то же самое спрашивают папа или бабушка. Я могу забраться с головой под одеяло, и всё равно пойму, кто со мной разговаривает. Каждое словечко разными людьми произносится по-разному. У музыкальных инструментов, кстати, то же самое. Когда кларнет берёт «до» первой октавы, это звучит совершенно иначе, чем когда ту же ноту играет скрипка. Кстати, я читала, что у двух скрипок не бывает совершенно одинакового звука. То же самое и с нашими голосами. — Это доказывает, какие замечательные инструменты — голос и ухо. — Даже когда окно закрыто, я могу слышать, как ветер воет снаружи, или как почтальон едет по дороге на велосипеде. Видел бы ты, как он уронил свой велосипед… — Я, как и ты, сидел на подоконнике. — Да ты, похоже, повсюду… Когда в доме полная тишина, я иногда слышу звук падающего снега. Она взмахнула рукой: — А ещё я могу видеть ушами! — Глупости! — На лице ангела Ариэля появилось строгое выражение: — Несмотря на то что мы разговариваем об удивительных вещах, не надо делать из меня дурака. — Но это же правда. Когда я лежу в своей комнате и слушаю звуки, доносящиеся снизу, я как будто вижу, чем они занимаются и что происходит там, внизу. — Тогда ты чуть-чуть представляешь, что такое ангельское зрение. Сесилия приподнялась на диване. — Я всё время думала, что ты преувеличиваешь разницу между ангелами и людьми. — Это тем более удивительно, у нас ведь совершенно разное прошлое. Вы слеплены из нескольких миллионов молекул на случайной планете в космическом пространстве. И вы здесь всего лишь на краткий миг. Но вы семените по мирозданию лёгкими шагами. Вы болтаете, смеётесь, задумываетесь над интересными вещами, совсем как ангелы на небесах. — А тебе не кажется, что ангелом быть не менее удивительно? — Мы уже говорили об этом. Разница в том, что мы были здесь всегда. Кроме того, мы знаем, что никогда не низвергнемся в пустынное ничто, как лопнувший мыльный пузырь. Мы просто есть, Сесилия. Мы — это то, что всегда было и всегда будет. Вы же приходите и уходите… Она тяжело вздохнула. — Жаль, что я чаще не задумывалась над тем, что такое жить. — Никогда не поздно начать. — Точно не знаю почему, но мне вдруг стало так грустно… Он попытался остановить девочку: — Не грусти! Тогда мне останется только начать утешать тебя и ныть самому. Иногда у меня создаётся впечатление, что вы только и можете, что жаловаться и хныкать. — Легко тебе говорить! — Осталось обсудить всего одно чувство. Оно более неопределённое, но от этого не менее загадочное. Сесилия смахнула слезинку: — Не могу вспомнить, как называется пятое чувство. Осязание? Он кивнул. — Мы уже говорили о тонкой кожной оболочке и волосах, которыми с головы до пят покрыты плоть и кровь. Вкус того, что вы едите, вы ощущаете с помощью языка. Но вы каким-то образом можете чувствовать всем телом. Вы чувствуете холодное и горячее, мокрое и сухое, гладкое и шершавое… — Не думаю, что это так уж удивительно. — Для ангела это, возможно, самое удивительное. Камни у кромки моря не могут чувствовать, как они трутся друг о друга, когда на берег накатывает волна. Камень не чувствует, как ты к нему прикасаешься. А вот ты можешь почувствовать камень. — Кстати, а ты видел мою коллекцию камней? Некоторые я купила, другие мне подарили, но больше всего камней я нашла на пляже. На «неизвестном пляже». — Ты имеешь в виду — на Крите. Она почувствовала себя обманутой. — Это ты тоже знал? Ариэль кивнул: — Я стоял и разглядывал твои камни много раз, пока ты спала. Но мне никогда не понять, что такое чувствовать их поверхность. — Тогда ты многое теряешь. Некоторые из них настолько гладкие и круглые, что мне хочется рассмеяться. Ариэль поднялся с зелёного кресла и начал подниматься к потолку. Он сказал, паря в воздухе: — Ну вот мы и поговорили обо всех пяти чувствах… Сесилия прервала его: — Но существует еще и шестое. — Да ты что? — Некоторые люди утверждают, будто обладают способностью испытывать что-то, что невозможно почувствовать с помощью пяти обычных чувств. Например, они могут угадать, что произойдёт в будущем. Или узнать, где находится какая-нибудь потерянная вещь. Другие считают, что это предрассудки. Он таинственно кивнул: — Может быть, именно это чувство поможет нам однажды найти ёлочную звезду. — Ты знаешь, где она? — Не станем забегать вперед… Сесилия лежала и думала о Рождестве. Она сказала: — Я думаю, уж не имеет ли сам рождественский дух отношения к шестому чувству? Возможно, именно в Рождество, а не в любое другое время года, мы немного больше похожи на ангелов. В любом случае, Рождество имеет отношение ко всем другим чувствам. Я могу чувствовать запах Рождества, могу чувствовать вкус Рождества, и я могу его слышать и видеть. Я могу ощупать все свёртки с подарками и попробовать угадать, что там внутри. |