Книга Девять жизней частного сыщика, страница 48 – Марина Серова

Я выскочила, перепрыгнула через стонавшего охранника и подскочила к первому бандиту. Сорвав прибор ночного видения, он закрыл глаза предплечьем и размахивал пистолетом. Отличная мишень. Я выбила у бандита пистолет, провела подсечку и, уложив на пол, отключила ударом в шею. Второй бандит повернулся на шум. Прибор ночного видения болтался у него на шее. Не размышляя, он разрядил всю обойму в место, где я находилась. Избегая пуль, я откатилась в сторону. Патроны у стрелявшего кончились, и он, выбросив пустую обойму, с щелчком вставил новую. В воздухе нельзя было продохнуть из-за порохового дыма. Пол был усеян битой посудой и стеклом.

Застыв на месте, я бесшумно вытащила из браслета метательное лезвие. Когда стрелявший бандит развернулся ко мне, я замахнулась и всадила лезвие ему в запястье. Бандит перехватил пистолет в другую руку, выстрелил, целясь совсем в другую сторону. Второе лезвие поразило плечевой нерв, и бандит выронил оружие. Молнией я метнулась к нему. Израненный, он смело повернулся мне навстречу, руководствуясь чутьем, отразил удар по корпусу, но удар в колено пропустил. Отлетев метра на три, бандит выбил спиной витражное стекло и вылетел в окно, утянув за собой занавес.

В окно ворвался холодный ветер. Я присела, прислушиваясь. Больше ни звука, лишь стонал раненый охранник ресторана. В проходе арки резко возникли парни в камуфляже и масках с прорезью для глаз. Я протерла рукоятку «Малыша» и отбросила его в сторону, так как пистолет был не зарегистрирован.

Когда меня обнаружили, я притворилась отключившейся.

— Девушка, с вами все в порядке? — раздался голос у меня над ухом, а лицо осветил фонарик. Говоривший легонько встряхнул меня. Его пальцы коснулись сонной артерии на шее. Застонав, я открыла глаза.

— Помогите мне. Я бежала и споткнулась. Потом ничего не помню.

Отставив в сторону автомат, боец СОБРа взял меня под руку и помог подняться. Зал ресторана освещали десятка полтора фонариков.

— Здесь раненые! — крикнул кто-то сбоку. — Давайте сюда, вытащим их наружу.

Возня. Мелькающие силуэты в дрожащем свете.

— У меня здесь близкий человек. Мне нужно его найти. Он не должен здесь оставаться, — обратилась я к СОБРовцу.

— Если он здесь, то мы его сами найдем, — пообещал он.

Однако я потянула бойца к кабинке.

— Он там, его тоже надо вывести. Я без него не пойду.

Мы вошли в кабинку. Фонарь осветил Лисовского. Тот зажался за диваном, прикинувшись мертвым.

— Геннадий Петрович, все в порядке. Это милиция, — сказала я.

Лисовский открыл глаза и спросил с подозрением:

— А вы уверены, что если милиция, то все в порядке?

— Выходите сейчас же, — требовательно повторила я.

Лисовский повиновался.

Под присмотром собровца мы вышли из зала, спустились по лестнице на первый этаж, прошли через вестибюль, где в гардеробе при свечах нам вернули одежду, и вышли на улицу. У здания ресторана за кольцом оцепления собралась уже целая толпа зевак. За спиной, в здании ресторана, вспыхнул свет. Вызванная милицией бригада электриков восстановила питание.

— Не сюда, — подсказал собровец, придерживая меня за рукав куртки. — Вон там, в автобусе следователь. Вам надо с ним сначала поговорить.

— Нет проблем, — ответила я. — Раз надо поговорить, значит, поговорим.

В автобусе нас ожидал Земляной.

— Вот посетители ресторана, я их в зале обнаружил, — представил нас собровец, — пострадавшие.

Земляной посмотрел на Геннадия Петровича, перевел взгляд на меня, пригляделся и, улыбнувшись плотоядно, сказал нараспев.

— Пострадавшие, говорите. Вот оно как, значит, — и распорядился: — Можете идти.

Собровец ушел, а следователь предложил нам присесть.

— Так, давайте рассказывайте, что там произошло в ресторане, или я за себя не отвечаю.

— Разве я когда-нибудь что-нибудь скрывала от родной милиции? — улыбнулась я доброжелательно. — Слушайте, можете записывать…

В конце рассказа Земляной заявил, что я действовала непростительно глупо, подвергала того, кого должна была защищать, опасности. Надо было доложить о полученной информации ему.

— Интересно, а как бы вы действовали? — спросила я. — У вас, наверно, какие-то особые методы есть, о которых я не знаю?

— Ну, насчет особых методов я не скажу, — замялся Земляной, — но народу мы точно задействовали побольше, оцепили бы район, перекрыли подходы к зданию, в зале было бы несколько сотрудников в штатском, и, как только возникла бы опасность, они бы среагировали.

— Вы просто не представляете, с кем имеете дело, — покачала я головой. — Если уж меня вычислили, то вас и подавно. Каюров не явился бы даже на встречу. Это сейчас легко говорить, когда он у вас в руках.

— Вам лучше со мной не спорить, — хмуро пробормотал Земляной. — Я и так постоянно иду на уступки.

— Ладно, забудем, я действительно поступила глупо, — призналась я с улыбкой, — но все же закончилось хорошо.

— Это с какой стороны посмотреть, — следователь посмотрел на отмалчивающегося Геннадия Петровича. — Про бандитов не говорю, хрен с ними, а вот двое охранников ресторана ранены, причем один довольно тяжело, у двух других сотрясение мозга.

— Я тут ни при чем, — сразу предупредила я. — Это все ребята Оскара Каюрова.

— У вас оружие с собой? — строго спросил Земляной. Затем его лицо просветлело от воспоминания, что он сам лично приказал оформить изъятие. — Ах да, черт возьми, оно же у нас.

— Вот именно, — подтвердила я. — У меня и соответствующая бумага имеется. — Затем я передала следователю запись разговора, и он нас отпустил, выдав повестки на четвертое число.

Дома, не находя себе места, Геннадия Петровича ждала Светлана. Лисовский позвонил ей из машины и сообщил, что мы едем с победой. Выслушав радостные вопли жены, Геннадий Петрович передал телефон мне:

— Она хочет с вами поговорить.

— Что, действительно все закончилось? — услышала я счастливый голос клиентки. — Даже не верится.

— Светлана Андреевна, поговорим об этом дома в спокойной обстановке, — предложила я. — Сейчас будем.

Геннадий Петрович, потрогав царапину на шее, оставленную стилетом Оскара, пробормотал:

— Я, Евгения Максимовна, вот что думаю, лучше Светке пока не рассказывать все, как было на самом деле. Пусть сначала успокоится.

— Как скажете, — пожала я плечами.

— А мне хоть расскажете? — поинтересовался Станислав. — Такое ведь не каждый день бывает — стрельба, куча ментов.

— Потом расскажу, когда будет более подходящее время, — пообещал Лисовский.

За праздничным столом, сервированным работниками ресторана, Лисовские впервые за долгое время действительно расслабились. Геннадий Петрович налил себе и жене водки, а я, как обычно, наполнила фужер апельсиновым соком из графина. Мы чокнулись за благополучное завершение дела. Светлана, поморщившись, закусила ломтиком колбасы и спросила: