Онлайн книга «Вечная Золушка, или Красивым жить не запретишь. Свадьба с риском для жизни, или Невеста из коробки»
|
– Где? – Женя послушно повернулась, ослабив хватку, тут он и вырвался наконец из плена и пустился наутек. Поискав глазами дядю, Женя сложила руки рупором и крикнула Пончику в спину: – Нет никакого дяди! Ты ошибся! Возвращайся давай! Но Пончик и не думал возвращаться. Ему потребовалась всего минута, чтобы смешаться с толпой и исчезнуть. – Обобрал! – громко сообщила Женя всем, кто мог ее услышать. – Стырил мои денежки! Осталась я, как Буратино, с длинным носом. Женя долго раскачивалась на скамейке и громко завывала. Потом, почувствовав, что окружающие ее горя не разделяют, поднялась на ноги и отправилась путешествовать по Бульварному кольцу. Через несколько часов довольно быстрой ходьбы хмель начал выветриваться из организма, и на нее напала апатия. «Что мне теперь делать? – обреченно думала она. – Дядя, наверное, уже садится ужинать. Скоро хватятся меня». * * * Вспомнив слова Вени Лаптева о том, что в критической ситуации она может на него положиться, Женя решила, что такая ситуация как раз наступила, и взяла курс на его квартиру. Возможно, Веня разрешит пожить у него недельку, пока она не найдет работу. И даже, может быть, даст взаймы на первый взнос за комнату, которую она рассчитывала снять в какой-нибудь коммуналке. Но вот уж чего она совсем не ожидала, так это того, что свободные метры в квартире Лаптева окажутся заняты. Веня открыл дверь, не спрашивая, кто пришел. Увидев зареванную Женю, он отступил в сторону, коротко сказав: – Давай заходи! В этот момент она и не подозревала о присутствии в квартире посторонних. Еще на лестничной площадке она достала из пакета копию кассеты, посредством которой ее шантажировали, решив сразу рассказать Вене о себе всю правду. Кассета должна была доказать глубину той пропасти, в которую Женя пала. Конечно, она не собиралась демонстрировать Лаптеву саму запись. Рассчитывала просто дать подержать пленку в руках в качестве вещественного доказательства. – Положи свои пожитки, и пойдем-ка на кухню – я там еду готовлю. Женя послушно устроила пакет и злополучную кассету на тумбочке под зеркалом и, сбросив башмаки, осталась в белых пионерских носочках с желтой каймой по краю. – Вкусно пахнет, – сказала она жалобно, устраиваясь на табуретке возле холодильника. – Угощу тебя своим фирменным пловом, – гордо заявил Лаптев. – Чувствую, раз ты явилась с полным пакетом добра, случилось что-нибудь из ряда вон. – Я ушла от дяди, – с места в карьер заявила Женя. – Ага. Веня повернулся к чугунку и начал колдовать над ним, ничего больше не добавив к сказанному. – Меня шантажировали, – мрачно заявила Женя, уставившись ему в затылок. Веня повернулся, держа длинную деревянную ложку на отлете. Глаза его сделались ужасно удивленными. – Тебя? Боже мой, чем? – Неужели я не человек, а просто грязь под ногами? Меня уже и пошантажировать нечем?! – рассердилась Женя, которая, как выяснилось, была основательно на взводе. Именно в этот момент из комнаты донесся громкий раскатистый хохот. Мужской. Женя подпрыгнула на табуретке и испуганно воззрилась на Лаптева. – Ты что, не один? – Не один, – спокойно подтвердил тот. – Это мой приятель. Ему сейчас тоже негде жить. – Какой приятель? – пролепетала Женя. – Гена Мартынов, ты его не знаешь. – А… А я думала… Растерянность Жени тотчас же подсказала Лаптеву все, о чем она думала. Она думала о том, чтобы перекантоваться у него некоторое время. И теперь, прямо на глазах, ее надежды рушились. Выгнать из дому уже устроившегося Мартынова Веня не мог. Он понимал, что следует как-то примирить двух этих людей, чтобы они не разбежались, огорченные им и друг другом. Вечером Вене предстояла рабочая смена. Она могла затянуться на двое, а то и на трое суток. Уезжая, ему хотелось бы знать, что Женя не отправилась скитаться по дворам, словно побитая дворняжка. – Кто это – Мартынов? – спросила между тем Женя, которая уже сползла на самый краешек табуретки, намереваясь, вероятно, таким образом показать, что задержится совсем ненадолго. – Ну… Он занимается трубами, канализацией… «Дурацкий водопроводчик! – подумала Женя. – Надо же, как некстати у него образовались жилищные проб лемы». – Ты можешь остаться пожить, – предложил между тем Веня. – Спать будешь в большой комнате на моей софе. Я, понимаешь ли, ухожу на пару ночей на работу. Ну а потом поглядим. Женя представила себе поддатого водопроводчика, с которым она останется ночью один на один, и потрясла головой: – Да нет, спасибо, я как-нибудь сама устроюсь. – Где? – строго спросил Веня. – Я еще не знаю… – Ты и через час не будешь знать. А на улице уже темнеет. Кстати, что тебя напрягает? Мартынов? – В общем-то, да. – Женя решила не темнить. – Я боюсь мужчин. Взгляд Лаптева сделался отсутствующим. Так бывало всегда, когда он о чем-то усиленно размышлял. Женя терпеливо ждала. – Он не будет к тебе приставать, – наконец выдал итог своих размышлений Лаптев. – Почем ты знаешь? – живо отозвалась та. – Приятель приятелем… – Он переживает большую личную драму. Ему сейчас не до тебя. Да и вообще женщины у него в последнее время не в чести. Сказать по правде, они ему опротивели. – Как это так? – Приелись. – Все? – Ну, кроме той, которая разбила его сердце. Женя смягчилась. Водопроводчик с разбитым сердцем совсем не то, что обыкновенный водопроводчик. – Так ты согласна остаться и разделить с ним, так сказать, кров? – спросил Веня. – Согласна. – Только, пожалуйста, держи язык за зубами. Ну, по поводу того, что я тебе про него рассказал. – Конечно! Мог бы даже не предупреждать. – Вот и ладненько. – А он не будет выступать? Этот Мартынов? Из-за того, что я остаюсь? – Конечно нет! По правде сказать, Лаптев вовсе не был в этом так уверен. Мартынова ему еще предстояло умаслить. Наверное, тот все-таки будет недоволен. В общем, его можно понять: получить в соседки незнакомую особу, да еще такую специфическую… В этот момент Гена Мартынов снова громко захохотал. – С ним вообще все в порядке? – осторожно спросила Женя. – В полном. – А чего он так ржет? – Не знаю, надо пойти посмотреть. Они вдвоем отправились в комнату, причем Веня шел впереди, а Женя замыкала шествие. Они увидели кресло с высокой спинкой, из-за которой выглядывала встрепанная темно-русая макушка. Перед креслом стоял телевизор, и – о ужас! – на экране скакала голая Женя. В этот момент она как раз запела, отчаянно фальшивя, и Гена Мартынов, выступавший в качестве зрителя, снова громко захохотал. |