Книга Flutter. Круто, блин. Хроники одного тренинга, страница 30 – Наташа Маркович

— Нет. Мне все надоело уже, знаешь как?

— Не свисти. Если бы надоело, ты бы уже ушла. Просто теперь, видимо, цена за те дивиденды, которые получаешь, стала вдруг слишком велика.

— Ну да. Так-то мне удобно было при нем. Но сейчас уж совсем невыносимо стало, последние пару лет. Он делает только то, что хочется ему. Словно мы с дочкой — его приложение.

— Терпеливая какая! — не унимается Сима. — Ты и есть его приложение. Сама же сказала: «При нем». Чего ты еще ожидала при таком позиционировании?

— Надоело очень. Сегодня поговорю с ним. Если он не намерен ничего менять, то я ухожу.

Глаза опять заблестели у человека. Мне удалось не встрять ни словом. Юлька сама справилась и была при этом нежным ангелом.

— Сейчас, после собрания, мы тебя причешем и накрасим. Хватит мымрой ходить. — обнимает Свету Сима. Потом, критично оглядев, добавляет: — Надо бы еще в магазик сходить. За красивыми вещами.

«Как все хорошо», — радуюсь я. Беспокоит меня одно. Соня, партнер Светы, по-прежнему безучастна. Можно это, конечно, списать на ее переживания по поводу Анжелы, но я бы не стала. Просто ей наплевать на Свету. Она слишком утонченная для общения с несколько несуразной Светой. После растяжки она стала значительно менее высокомерна, можно даже сказать, ожила, но все же. Растяжка — это театр. На один день правила Игры принять можно, а тут жизнь. Во всей своей красе. Попрошу Настю поговорить с ней на звонке об этом. А то мы собрание не закончим.

Следующий на очереди Миша. Все набрасываются на его внешний вид. Оказывается, когда он ходил в автосалон, он был супер-пупер красавцем. Стильным, сильным и уверенным. Мачо. Жалко, я не видела. А сейчас он опять сдулся. Столкнулся с трудностями.

Да, бывает. Идешь, бывало, весь такой отважный, гордый и умный, мир спасать и любовь сеять, как вдруг — раз, запнулся, и мордой в грязь. И все. Обида невероятная. Ты же с благородными намерениями шел, а тебя…

Воодушевленные победами игроки разбираются с Мишиными неприятностями сразу. Он просто лентяй. Никуда он мир не шел спасать, это все мои буйные фантазии. В привычном облике комфортнее и ничего не надо делать, никуда не бежать. Можно дрейфовать потихоньку.

— Это пожалуйста, — кричат игроки. — Дрейфуй после финиша. Если очень захочешь. А сейчас мы тебе не дадим.

— Так что делать-то? — волнуется Миша.

— У тебя написано в листе обязательств: «С девушками знакомиться»?

— Ну да.

— Вот и знакомься.

В результате длительных препирательств он обещает пойти сегодня куда-нибудь в кафе или клуб знакомиться с девушкой. Саша — ответственный за выбор места и внешний вид Миши.

— О, я придумал! — радуется вдруг Саша. — Ему каким надо быть, чтобы девушки его не отшивали?

— Уверенным, свободным, — фантазирует ожившая Света.

— Ага, и немного тусовым парнем. Так мы сначала потренируемся.

— Как?

— Сначала пусть пройдет в «Дягилев».

Мы хохочем. Саша, похоже, стал фанатом растяжек.

— Что это? — интересуется Миша.

— Клуб, — отвечает Саша. — только туда тебя так просто не пустят. Там фейсконтроль жесткий.

— Что такое фейсконтроль? Господи, с какой он планеты?

— Это значит, Миша, что у тебя на морде должны быть нарисованы миллионы. Или хотя бы десятки тысяч.

— Что, я их имею?

— Именно. Но девушек мы там не будем снимать. Ты не сможешь им предложить того, что они ждут.

— Ты со мной пойдешь?

— Нет, со мной тебя и в трико пустят. Я тебе помогу одеться, но сам не пойду. А уж с выражением лица тебе самому придется справиться. Представляй, что ты миллионер, причем давно, и тебя это даже несколько утомило.

В общем, договорились, что завтра Миша идет в «Дягилев», и перешли наконец к самому актуальному вопросу: Соня и Анжела.

На сладкое. Все похоже вошли во вкус. Нас с капитанами не замечают. Антон мне подмигивает, и я пересаживаюсь к нему поближе, благо все уже удрали со своих стульев. Кто стоит, кто на корточках сидит.

— Может, слиняем? — смеется он тихонько.

— Не могу, — шепчу я. — Я поняла, что верю в глубине души в то, что я ноль, пустое место. Никто. Я не могу, чтобы что-то важное без меня происходило. Мне надо участвовать, понимаешь. Мир спасать. Доказывать свою значимость. То, что я есть. Аз есмь. Понял?

— Понял.

— Понимаешь, — я никак не могу успокоиться, — всю жизнь чувствую, что я пустое место. Никто.

— Ты и есть никто.

— Козел!

— Лучше козлом быть, чем никем.

— Ну не знаю. Вопрос философский. Если я никто, — осеняет меня, — то я могу стать кем угодно. А козел так козлом и останется.

— Нет, подожди…

— Заткнитесь, пожалуйста! — вдруг прерывают нас игроки. — У нас разговор серьезный, а вы там ржете.

Мы изумленно смотрим друг на друга, делаем правильные рожи и подключаемся к разборкам. Настя и Вера смотрят на нас укоризненно.

Анжела плачет. Наконец-то! Впервые вижу. Она просто-напросто позволила себе почувствовать свою боль. Такая она беззащитная в этот момент, что я тут же сама чуть не плачу. От радости.

Сонька тоже плачет, понятное дело, но у нее это привычное состояние. Ее манипулятивная тема — тихонько и нежно плакать. Как бы незаметно. Все тут же начинают перепуганно суетиться вокруг нее с целью облегчить страдания и немножечко поиметься. Соня имеет мужиков с помощью слез. Нежно. Слезовазелин.

Впрочем, я несправедлива, именно сейчас она плачет по-настоящему, не для привлечения внимания, а потому что растеряна и не знает что делать.

Все остальные горячо убеждают их понять друг друга и простить.

— Почему-то некоторым все блага жизни с небес валятся, — рыдает Анжела. — У нее и красота, и родители правильные, и мужик богатый, а я всю жизнь бьюсь, сама всего добиваюсь. Мне родители денег не давали с тех пор, как мне семнадцать исполнилось, ни копейки. Вкалываю сама. Задолбалась уже, устала как собака. Мужики тоже не валятся пачками, знаете ли. А так хочется семью, ребенка…

Бедная Анжела глубоко обижена на жизнь. У Сони другая беда. Она, оказывается, наоборот, завидует Анжеле и тем, кто сам результатов в жизни добивается. Жизнь содержанки мешает ей уважать себя.

— Я себя иногда как красивая кукла чувствую. Как будто я аксессуар для мужчин, а не настоящая личность. А вот будь я некрасива, он бы меня фиг полюбил. Значит, не я ему нужна, а мое лицо, фигура. Поняла?

Вот всегда так. Каждый на что-нибудь, да обижен.

С удивлением узнав о своих страхах, обидах и взаимной зависти, девчонки становятся друг другу намного понятней и ближе.