Онлайн книга «Дождь из высоких облаков»
|
– Маму увезли в роддом, – доложила девочка. – У нее начались роды... – У меня все в порядке. Араб вдруг выхватил у него мобильник – что-то заподозрил. – Этого достаточно. Они вышли из гримерки и закрыли ее на ключ. Иван выхватил свой телефон, набрал номер и быстро заговорил полушепотом: – Стас? Это опять я... Ничего не делай, что я только что сказал! Они заставили меня позвонить. С тыльной стороны никого выпускать не будут. И во внутренний двор тоже. Думаю, они боятся ночного штурма, поэтому хотят видеть все здание целиком. Наверняка сидят около телевизоров и смотрят, что происходит вокруг. Через ваш прямой эфир они контролируют обстановку. На будущее: если я в разговоре скажу слово «слушай», значит, звоню по их приказу. – Я все понял. Что они сейчас делают? – Мне отсюда не видно, слышу только топот по коридорам. – А что происходит в зале? – Не знаю, пока там тихо. Связь оборвалась. Механический голос сообщил, что у абонента недостаточно средств... Они смотрели репортаж в машине Ильи. – ...За моей спиной находится тот самый театральный центр, – вещал Крикаль. – Сейчас он напоминает осажденную неприступную крепость. С той точки, где мы находимся, отлично видно свет в зрительном зале и фойе. Однако понять, что происходит внутри здания, невозможно. По крайней мере заметных передвижений не наблюдается. «Норд-Ост» – а теперь так называют театральный центр на Дубровке – словно замер в ожидании грядущих событий. Премьера зловещего спектакля под названием «терроризм» продолжается... – Выключи, – попросила Надежда. – Он ничего не сказал. Илья выключил телевизор. – Поедем ко мне, – предложил он. – Я подниму свою службу безопасности. Это профессиональные люди, бывшие офицеры КГБ. – Все не то... – Давай я отвезу тебя домой. А сам вернусь сюда и буду ждать прокурора. – Нет, пойдем. – Она вышла из машины. – Я знаю, решение придет. И самое неожиданное... Илья засунул в карман фляжку и молча последовал за ней. Они снова двигались вдоль оцепления, теперь уже плотного, неприступного и обозленного. Милиционеры выставляли металлическое ограждение... Люди кучками стояли повсюду, переговаривались, плакали, утешали друг друга и что-то обсуждали, а где-то уже выпивали, разливая водку в бумажные стаканчики. Зрелище ожидалось бесплатное, грандиозное и трагическое. Разогнать эту толпу было невозможно, поскольку в основном здесь находились родственники тех, кто сидел сейчас в заложниках. Ко всему прочему сюда слетелись стаи журналистов со всего света, повсюду сновали телеоператоры, радиорепортеры и еще бог весть кто с любительскими камерами и фотоаппаратами – разрозненная и вездесущая, объективонасыщенная, всевидящая и разноязыкая толпа. Можно было заметить, что это броуновское движение, словно челноки, взад-вперед прорыскивают какие-то люди в гражданском. Они останавливались то там, то здесь, что-то спрашивали, проверяли документы и даже кого-то задерживали и уводили. За углом дома, невидимые от театрального центра, стояли два штабных автобуса с зашторенными окнами. Чуть в стороне от них – две плоские мыльницы БТРов, на броне каждого дежурил солдат в бронежилете. К штабу время от времени подъезжали служебные автомобили, и толпа журналистов в единый миг, невзирая на охрану, брала их в кольцо – следовал всплеск профессионального азарта, фотовспышек и почти один и тот же вопрос: какие требования выдвигают террористы? Надежда, а за ней и Сердюк, повинуясь этому водовороту, тоже крутились в толчее. – Нет, ну я не знаю! – тихо и почти весело возмутился Илья. – Что мы торчим тут? Все мои уважаемые авторы наверняка где-нибудь совещаются. Даже если кто-то и приедет, нас к ним не подпустят. Видишь, что творится? – Иди в машину и подожди меня там, – приказала она. – Нет, Петрова, я тебя не оставлю! – клятвенно заверил Илья. – Ты обязательно влипнешь в какую-нибудь историю. – Пожалуй, ты прав, – вдруг согласилась она. – Так мы только теряем время. – Ну наконец-то в тебе заговорил разум, Петрова! – Сердюк вытащил увесистую фляжку, приложился. – Хочешь? Чтобы ноги не мерзли? – У меня не мерзнут... Они двинулись в ту сторону, где оставили машину, и вдруг натолкнулись на раскрашенный автомобиль представителей международного Красного Креста. – Вот они! – обрадованно воскликнула Надежда. – Вот кто нам поможет! – А что? Это вариант! – подтвердил Илья, опять доставая фляжку. Возле машины никого не было. Надежда обошла ее, наклонилась, постучала в стекло... И вдруг увидела, что внутри целуются – девица в меховой курточке и темнокожий мужчина, закованный в кожу. Причем делают это страстно и страдают от тесноты салона. Она постучала еще, настойчивее и громче – объятия распались. Негр опустил стекло, увидев Надежду, засмеялся, заговорил что-то по-французски, выскочил из машины. – Мне нужна ваша помощь, – по-английски сказала Надежда. – Вы меня понимаете? Негр что-то залопотал, открыл дверцу, видимо, приглашая сесть в машину. – Садитесь в машину, – перевела девица, застегивая кофточку. Надежда села на заднее сиденье – девица и негр с любопытством обернулись к ней. – Что с вами случилось? – будто бы озабоченно спросила девица, настойчивым движением пытаясь поправить лифчик. – Со мной ничего, – невзирая ни на что, сухо ответила Надежда. – В театральном центре находится раненый. Ему требуется медицинская помощь! Девица справилась с лифчиком, что-то сказала французу. – Откуда вам известно о раненом? – спросила переводчица. – Он позвонил по телефону. Чернокожий включил двигатель и поехал, сигналя мельтешащим впереди людям. – Погодите, вы куда? – встревожилась Надежда. – По нашим сведениям, в захваченном здании нет больных и раненых, – объяснила девица. – Необходимо срочно доложить представителю нашей организации. – Но вы поможете вынести его из центра? – Представитель примет решение! Машину везде пропускали, но все равно пришлось объезжать целый квартал. Наконец подъехали к микроавтобусу с красным крестом. Надежду подвели к пожилой женщине в униформе, кожаный француз что-то объяснил ей, показывая то на центр, то на Надежду. Допрос через переводчицу был хоть и скорым, но бестолковым и напоминал вызов «неотложки». При этом заполняли какой-то формуляр. – Имя раненого? Его возраст, гражданство? |