Онлайн книга «Дождь из высоких облаков»
|
Илья взял бокал с подноса, равнодушно пригубил. – У тебя есть вопросы? – спросил проницательный Айдар. – Есть, – медленно подтвердил тот. – Я перевел половину... означенной суммы. По безналичному... – Здесь я тебе помочь не могу, – перебил Айдар. – Я договаривался с людьми на полмиллиона. А живой твой брат или мертвый, это мы не говорили. Ты пошел и брата взял. Надо расплатиться. Они люди большие, серьезные... – Я заплачу, – жестом остановил его Илья. – Но только наличными, и всю сумму. В течение недели. Перевод придется отозвать... – Почему? – Счет, который ты дал... В общем, гнилой. Эта фирма – чья-то ловушка. Находится под контролем. И я там засветился... Лицо Айдара осталось по-восточному непроницаемым. – Спасибо, что сказал, – проговорил он. – Сейчас позвоню и все улажу. Ты поиграй пока за меня. Илья взял кий, а Айдар удалился в дальний угол бильярдной. – Давай покатаем, – радушно предложил подручный. – Не волнуйся, Айдар все уладит. Твой черед, дорогой! Илья протер очки, походил вокруг стола, выбрал позицию, но тут вернулся Айдар. – Давай, сэр Дюк! – подбодрил он. – Только не промахнись. Илья ударил слишком сильно, шар влетел в лузу, но другой ушел со стола через борт. – Ай-ай-ай! – весело воскликнул Айдар. – Этот шар надо не бить – гладить нежно, как женщину. Приходи, я научу тебя! Он вручил Илье сложенную бумажку. – Что это? – Номер телефона. – Айдар невозмутимо выставлял шары. – Позвони через час... Люди сами хотят поговорить, без посредников. Они тоже видели, какой ты храбрый человек... Но смотри, не забывай Айдара! Вечером Надежда стояла возле зарешеченной амбразуры дежурного в районном отделе милиции и ждала. Мимо сновали граждане, милиционеры запирали задержанных в «обезьянник», в котором кто-то надсадно скулил и ругался. Топот ног, лязганье дверей, сердитые голоса – все это она слышала будто откуда-то издалека... Посмотрела на часы – 18.30. Подошла к амбразуре. Устало спросила: – Скажите, он еще не пришел? Дежурный меланхолично отодвинул стекло, пробубнил, едва разжимая губы: – Сегодня уже не будет. Приходите завтра... – А вы могли это раньше сказать? – слабо возмутилась Надежда. – Я стою уже полтора часа! – Не мог... – бросил дежурный. – Почему? Он с треском задвинул стекло. Надежда отошла к стене, меланхолично прислонилась плечом. Но вдруг спохватилась и вытащила мобильник. – Стас? – сказала она в трубку. – Нужна твоя помощь... У меня не принимают заявление. В нашей милиции не принимают, где еще? Говорят, надо ждать три дня! Начальства на месте нет и сегодня не будет... Они все тут ссылаются на «Норд-Ост»! Хорошо, подожду. Спасибо... Она ушла к противоположной стене, и открылся живописный вид «обезьянника» – решетка, тусклый свет и люди. Кто сидит, кто и вовсе лежит на полу, а кто стоит, как на плакате, стиснув кулаки на прутьях решетки. Во взглядах исподлобья – жажда справедливости и свободы. И вдруг – знакомое лицо! Она припомнила – точно, бритоголовый побежденный гладиатор. Как будто из прошлой жизни всплыла картина: пыльный бурьян вокруг цеха, Илья... У гладиатора добавилось новых шрамов и отсутствовали четыре передних зуба, отчего угрюмо-агрессивный вид его сейчас был смешным. Надежда так откровенно рассматривала его, что он ощутил взгляд и обернулся. И неожиданно улыбнулся, показывая детские десны, – возможно, узнал... Она отошла на старое место, и тут из дежурки выскочил испуганно-вежливый капитан. – Надежда Игоревна? Прошу вас, пройдите в шестнадцатую комнату. Это по коридору налево. Вас там ждут! Она не удостоила его взглядом, застучала каблучками по вышарканному линолеуму. В комнате оказался заспанный и всклокоченный майор, спешно приводящий себя в порядок, – спал на составленных стульях. – Простите, – сказал он, подставляя ей обшарпанный стул. – Мы на казарменном положении. Вот необходимые бланки, заполняйте. Что не ясно, спрашивайте. Паспорт и фотография отца у вас? – Паспорт не нашла. – Ручка не писала, она достала свою и начала заполнять бланк. – Фотография вот... – То есть паспорт может быть при нем? Это хорошо... – Майор засуетился. – Вот здесь опишите, во что одет. А здесь – видите рисунок? Нужно указать, какие зубы отсутствуют, а также какие протезированы. – Об этом ничего не знаю, – покачала головой Надежда. – Он никогда не жаловался... Кажется, у него все зубы целы. И протезов нет. – В восемьдесят один год? – Ему не дают столько, выглядит моложе... Майор посмотрел на фотографию. – Ладно, это тоже отличительный признак... Вот здесь опишите особые приметы, – указал пальцем он. – Шрамы, наколки, увечья... – У него нет ничего такого. Только борода и волосы до плеч. И еще с ним собака, фокстерьер! – Так и напишите. Может, послеоперационные швы есть? – Никогда не видела. И он не говорил. – Завтра возьмите в поликлинике медицинскую карту, – хмуро посоветовал майор и не сдержался, добавил нравоучительно: – Как же так, Надежда Игоревна? Ничего не знаете об отце! А работаете на телевидении! – Мне кажется, папа и в поликлинике никогда не бывал, – растерянно проговорила она. – По крайней мере в последние двадцать лет, насколько я помню... Я узнаю. – Таких людей в природе нету, – авторитетно заявил майор. – Мне тридцать семь, но уже все: радикулит, язва желудка, гипертония второй степени! Каждый год в госпитале лежу. – Наверное, вы по жизни старый, – серьезно заметила Надежда. – Или вам отпущена всего одна жизнь. А мой отец молодой. Тот вытаращил глаза: – Позвольте, как вас понимать? Одна... А у кого их две? – Я сейчас только подумала... – Она перестала писать. – Отец никогда не болел, даже простудой, гриппом. И никогда ни на что не жаловался. Даже лекарств я у него не видела. А еще ведь он воевал, потом долго служил! И ни одной царапины. И еще он нежно относился к людям. На меня ругался, а к другим... Знаете, его все любили... – Вас послушать, так ваш папаша святой, – проворчал майор, проверяя бумаги. – Что вы сказали? – Вот тут не указали цвет глаз и волос... Говорю, как святой ваш отец. – Может, он и правда святой? – Цвет глаз и волос? – Волосы седые... А глаза? – Она ужаснулась. – Господи, я не помню, какие у папы глаза... Синие? Или серые... |