Онлайн книга «Остров в море наслаждений»
|
Даже Олины девочки, которым пришлось провести это время в детской комнате, имевшейся при отделении полиции, вели себя куда скромнее, чем обычно. Несмотря на то, что они находились относительно недалеко от своих родителей, и сотрудница детской комнаты была с девочками по-своему приветлива, не ругала и уж, конечно, не наказывала их, девочки сумели прочувствовать, каково это быть беспризорницами. И теперь с двух сторон обняли и крепко прижались к своей маме. Кажется, только сейчас они стали понимать, как много значит для них двоих именно эта женщина. Потапкин же начал свою речь со слов: – Прошу не винить меня за чрезвычайную грубость по отношению к вам, но я хочу, чтобы до вас наконец дошел один очень простой, но неприятный факт. В доме, где вы все проживали, произошло убийство. Труп жертвы нами найден, и с этого момента вы все находитесь под подозрением. – Да, мы это уже поняли. – Очень хорошо. Вы успокоились? – Да. – Недавнего безобразия не повторится? – Ни за что! – Тогда начнем допрос. Друзей стали вызывать одного за другим в кабинеты. Впрочем, вопросы были все теми же. Полицейских интересовало, не слышал ли кто-либо и чего-либо подозрительного в ночь убийства предыдущим вечером. – Поскольку на ночь комната покойной превращалась в своего рода неприступный бункер, значит, будем исходить из предположения, что убийца проник в ее комнату заранее и притаился там, поджидая свою жертву. Тетя Галя, верная своим привычкам, собиралась отойти ко сну не позднее одиннадцати часов вечера. И следователя особенно интересовало алиби всех присутствующих на это время. Он внимательно выслушал рассказ подруг о том, как они вместе с тетей Валей и Наташей чистили рыбу, и переспросил: – Значит, никого из мужчин в кухне при этом не было? Подруги понимали, чем это может грозить мужчинам, включая Эдика и Лисицу, но лгать не осмелились и сказали правду: – Нет. Все мужчины к этому времени уже спали. – Или делали вид, что спят! Входные двери в дом были уже заперты? – Да. Правда, когда мы шли к себе в спальню, то услышали во дворе какой-то шум. Открыли входную дверь, вышли, но ничего подозрительного не обнаружили и вернулись обратно в дом. – А дверь? – Дверь мы за собой заперли. – А до того, как вы ее открыли, она была заперта? – Конечно. – Ммм… А окна? – Окна первого этажа тоже были закрыты. Вряд ли кто-то мог проникнуть в дом в это время. – Зато когда мы проходили мимо комнаты тети Гали, то услышали там шум. – Снова шум? – Да, но если во дворе нам шум мог и показаться, то на этот раз он был совершенно отчетливый. И шел он из комнаты тети Гали. – Отлично. И что вы предприняли? – Постучались и спросили, все ли у нее в порядке. – И она вам ответила? – Нет. – А шум продолжался? – Затих. – И когда это было? – Примерно минут через тридцать после ухода тети Гали и двадцать – после возвращения Наташи. – Значит, Наташа на какое-то время оставалась наедине с покойной? – Да. – Надолго? – Говорим же: минут десять… от силы пятнадцать. – А ее муж? Кстати, как его зовут? – Дима. Он тоже спал. – Точно? – Точнее не придумаешь. – В доме? – Нет, ему постелили во дворе в пристройке. Разумеется, Потапкин поинтересовался о причине «выселения» Димы. И подругам пришлось рассказать о том, как Дима здорово напился со своими новообретенными дружками-приятелями, за что и подвергся изгнанию из дома. Потапкин выглядел удовлетворенным. Ему явно понравилось, как подействовали на подозреваемых его воспитательные меры. Часам к одиннадцати, закончив допрос всех подозреваемых, он велел собрать их всех у себя в кабинете, где тут же стало очень тесно и душно. Не спасал даже работающий на всю мощь кондиционер. Но Потапкина это ничуть не смутило, он с явным удовольствием поставил всех в известность о том, что подозревает в совершении преступления одного из наследников покойной, поскольку тетя Галя была весьма богата и такой мотив является наиболее вероятным. Все молчали, так как и сами додумались до такого же вывода, причем гораздо раньше, чем о нем сообщил Потапкин. Но все уже поняли, что с Потапкиным лучше поменьше говорить и побольше помалкивать, этак целее окажешься. И все молчали, твердо уверенные, что ведут себя совершенно правильно и скоро их всех отпустят восвояси. Ну, не может же Потапкин держать всю компанию в камере только потому, что они очутились на месте преступления! Но тут подал голос дядя Сережа и все испортил. – Только одного не пойму, – произнес Олин отец, – если Сашка и мог грохнуть старушенцию, потому что рассчитывал стать ее единственным наследником, то остальных-то вы за что арестовали? Потапкин мигом встал на дыбы: – Я не обязан отчитываться перед вами за свои действия! – Да что вы такое говорите! – поддержала мужа и тетя Валя. – Заперли невиновных, да еще вместе с детьми! – Ах, невиновных? Значит, вы считаете, что вас совершенно не в чем обвинить? И Потапкин уставился на тетю Валю своим особенным взглядом. Тетя Валя поежилась, но не сдалась: – Я никого не убивала! – Только по счастливой случайности и потому что вас опередили. – Что вы такое говорите? – А чай в термосе? – Что такое с термосом… – пробормотала тетя Валя, но уже совсем не так уверенно, как вначале. – Я говорю про чай в термосе, который мы изъяли из комнаты покойницы. Термос с чаем и впрямь подруги при уборке комнаты оставили на том же месте, где он и стоял. Они ведь ожидали, что тетя Галя появится с минуты на минуту. Кто знает, вдруг ей захочется отхлебнуть глоточек? И потом, убрать ведь всегда можно. Куда сложнее будет заново приготовить вылитое. – Это ведь вы ей приготовили напиток? И так как тетя Валя молчала, то Потапкин произнес: – Не вздумайте отказываться. Термос был буквально покрыт вашими отпечатками пальцев. – Да, я приготовила ей чай. – И приправили его лошадиной дозой снотворного. – Ну, положила пару таблеточек, – неохотно призналась тетя Валя после минутного колебания. – А зачем? |