Онлайн книга «Любовник смерти»
|
В помещении стало светло. — Оп-ля! — тихо воскликнул валет, быстро поставил лампу на пол, а фонарь погасил и сунул в карман. — Какая встреча! — Упырь! — выкрикнул Князь. — Ты?! А доильщик ничего им не сказал. Только шепнул на ухо Сеньке: “Ну хитры вы, жидяры поганые. Прощайся с жизнью, сучонок”. Но и Князь, похоже, решил, что его подсекли. Повернулся к Смерти: — Гниде этому продала меня, сука? Замахнулся на неё кулаком, а в кулаке-то кастет! Смерть не отшатнулась, не попятилась, только улыбнулась, зато Скорик от страха завопил. Ничего себе операция! Сейчас их обоих порешат, и вся недолга! — Погоди-ка, Князь, — сказал Очко, вертя головой. — Это не подсека. Он тут один, малец не в счёт. Валет пружинистой походкой прошёлся по подвалу, быстро бормоча при этом: — Что-то не то, что-то не то. И серебра никакого нет… Вдруг повернулся к доильщику: — Мсье Упырь, вы ведь тут не из-за нас? Иначе не пришли бы один, верно? — Само собой, — насторожённо ответил тот, выпустил Скорика и сунул обе руки в карманы. Ой, мамочки, как начнёт палить прямо через портки! — А из-за чего? — блеснул стёклышками Очко. — Не из-за некоего ли клада? Глаза Упыря проворно перемещались с одного противника на другого. — Ну. — “Ну” — стало быть, да. А кто сыпанул наводку? — Валет остановился, подал Князю знак — погоди, мол, ничего не делай. — Часом не кавказец по имени Казбек? — Нет, — сдвинул жидкие брови Упырь. — Старый жид насыпал. И провожатого дал, вот энтого жидёнка. Очко защёлкал пальцами, потёр лоб. — Так-так-так. Что означает сей казус? Открылась бездна, звёзд полна… — Что ты удумала? — накинулся Князь на Смерть, но руку с кастетом опустил. — Зачем нас тут свела? — Погоди ты, не булькай, — снова остановил его валет. — Она ничего не скажет. — И кивнул на Сеньку. — Пощупаем лучше христопродавца. Тот втянул голову в плечи. Уже кричать про клад или ещё погодить? Упырь дёрнул подбородком: — Он малахольный, только мычит. А начнёт языком молоть — ничего не разберёшь. — Непохоже, чтобы совсем уж малахольный. — Очко не спеша двинулся к Скорику. — Ну-ка, дворянин иерусалимский, поговори со мной, а я послушаю. Сенька от него, бешеного, шарахнулся. Валет на это засмеялся: — Куда так проворно, жидовка младая? И в самом деле — некуда. Через каких-нибудь три шага Скорик упёрся спиной в стенку. Очко вынул фонарь, посветил ему в лицо и вдруг засмеялся. — Власы-то, похоже, поддельные. — И дёрг у Сеньки с головы парик — рыжие патлы вместе с ермолкой на сторону сползли. — Князь, погляди-ка, кто тут у нас. О, сколько нам открытий чудных… — А, лярва! — взвыл Князь. — Так это ты со своим сопливым полюбовником всё устроила! Ну, Скорик, глистеныш, конец тебе! Вот теперь в самый раз будет, сообразил Сенька. Если дальше жарить — одни головешки от него останутся. — Не убивайте! — закричал он что было мочи. — Без меня вам клад не найти! Валет повис на плечах у Князя. — Постой, успеется! Но вместо Князя на бедного Сеньку налетел Упырь. — Так ты ряженый!? — и шмяк кулаком в ухо. Хорошо, что сбившийся парик смягчил, а то бы дух вон. Но все же Скорика швырнуло в сторону. Прежде, чем дальше бить станут, он показал на ближнюю груду: — Да вон же оно, серебро! Глядите! Доильщик посмотрел, куда указывал палец. Взял один прут, повертел в руках. Тут и Очко подошёл, тоже подобрал палку, поскрёб ножом. Сверкнуло белым, матовым, и Упырь охнул: — Серебро! Сука буду, серебро! Тоже вынул перо, попробовал один прут, другой, третий. — Да тут пуды! Князь и Очко, позабыв о Сеньке, тоже загрохотали металлом. Скорик по стеночке, по стеночке подобрался поближе к Смерти. Шепнул: — Дуем отсюда! Она, тоже шёпотом: — Нельзя. — Ты что? Они сейчас очухаются и кончат меня! А Смерть ни в какую: — Эраст Петрович не велел. Бросить, что ли, её здесь, раз она такая упрямая, заколебался Сенька. Может, и бросил бы (хотя, конечно, навряд ли), но тут, лёгок на помине, появился господин Неймлес. Видно, крались через горловину на цыпочках, потому что шагов слышно не было. Просто один за другим в камору быстро вошли трое: Эраст Петрович, пристав Солнцев и Будочник. Инженер держал фонарь (который, впрочем, сразу загасил — и без того светло было); у пристава в каждой руке было по револьверу, а Будочник просто выставил вперёд кулачищи. — Руки в небо! — лихо крикнул пристав. — Уложу на месте! Господин Неймлес встал слева от него, городовой справа. Оба фартовых и доильщик застыли. Первым бросил прут Упырь, медленно повернулся и поднял руки. Князь и Очко сделали то же. — Вот паиньки! — весело воскликнул полковник. — Все здесь, голубчики! Дорогие мои, ненаглядные! И вы, мадемуазель! Какая встреча! Я вас предупреждал, пощепетильней со знакомствами. Теперь пеняйте на себя. — Он коротко взглянул на Эраста Петровича и Будочника. — Доставайте револьверы, что же вы? Это публика шустрая, всего можно ожидать. — Я сегодня без огнестрельного оружия, — спокойно ответил инженер. — Оно не п-понадобится. Городовой же прогудел: — А мне ни к чему. Я, если надо, и кулаком вчистую уложу. Не дурак оказался пристав-то, подумал Санька. Знал, какого помощника с собой взять. — Сударыня и ты, Сеня, встаньте позади меня, — сказал Эраст Петрович не допускавшим возражений голосом. Скорик-то, по правде говоря, и не думал возражать — вмиг забежал инженеру за спину и встал у самого выхода. Однако и строптивая Смерть спорить не осмелилась, присоединилась к Сеньке. |