Онлайн книга «Тай-пэн»
– Фрегаты вернулись с Кимоя. – И что же? – Они потопили и сожгли от пятидесяти до ста джонок. И больших и маленьких. И уничтожили три пиратских деревни на берегу. Может быть, они пустили ко дну By Квока, может быть, нет. – Думаю, очень скоро мы это узнаем. – Позавчера я побывал в твоем доме в Счастливой Долине. Сторожа... ну, ты знаешь, что на ночь там теперь никто не остается... так что, боюсь, в него вломились и сильно разграбили. Струан спросил себя, добрались ли воры до тайного сейфа под кроватью в его спальне. – Есть какие-нибудь хорошие новости? – Аристотель Квэнс сбежал из Гонконга. – О? – Да. Миссис Квэнс отказывается в это верить, но все – вернее, почти все – видели его на корабле, том самом, который повез домой тетю Сару. Ты слышал о Джордже и Мэри Синклер? Они собираются пожениться. Это хорошо, хотя Горацио ужасно всем этим расстроен. Но и тут, однако, не все ладно. Мы только что получили известие, что Мэри очень больна. – Малярия? – Нет. Какая-то особенная нутряная хворь, приключившаяся с ней в Макао. Все это очень странно. Джордж вчера получил письмо от матери-настоятельницы католического ордена сестер-утешительниц. Бедняга переживает смертельно! Разве можно доверять этим паписткам. – Что пишет мать-настоятельница? – Только то, что она сочла своим долгом оповестить о болезни ближайших родственников Мэри. И что Мэри попросила ее написать Джорджу. Струан нахмурился. – Почему, черт побери, она не пошла в больницу к нашим миссионерам? И почему ничего не сообщила Горацио? – Не знаю. – Ты рассказал Горацио об этом? – Нет. – Как ты думаешь, а Глессинг стал бы это делать? – Сомневаюсь. Похоже, они друг друга теперь вообще не выносят. – Тебе лучше отправиться с Броками и выяснить, что с ней. – Я подумал, что ты, наверное, захочешь получить вести из первых рук, поэтому я вчера отправил туда с лоркой сына Варгаша – Иезуша. Бедный Джордж не добился у Лонгстаффа увольнительной, так что я решил заодно помочь и ему тоже. Струан налил им еще чаю и посмотрел на Кулума с новым уважением. – Молодец. – Ну, я же знаю, что она почти твоя воспитанница. – Это верно. – Кроме этого, остается, пожалуй, упомянуть лишь то, что несколько дней назад было проведено расследование того происшествия с великим князем. Суд присяжных решил, что это был несчастный случай. – А сам ты как думаешь? – Ну, конечно. А ты разве думаешь иначе? – Ты навещал Сергеева? – По меньшей мере один раз в день. Он, разумеется, присутствовал на дознании, и... и говорил про тебя много хорошего. Как ты помог ему, спас ему жизнь и все такое. Сергеев никого не стал винить и заявил, что написал об этом в своем донесении государю. Он объявил при всех, что считает себя обязанным тебе жизнью. Скиннер подготовил специальный выпуск «Ориэнтл Тайме», посвященный расследованию. Я сохранил его для тебя. – Кулум протянул отцу газету. – Не удивлюсь, если ты удостоишься высочайшей благодарности от самого царя. – Как Сергеев себя чувствует? – Он уже ходит, но нога в бедре пока не сгибается. Мне кажется, он очень страдает, хотя я ни разу не слышал от него ни одной жалобы. Он говорит, что не сможет больше ездить верхом. – Но чувствует он себя хорошо? – Настолько хорошо, насколько может чувствовать себя человек, который безумно, страстно любит верховую езду. Струан подошел к буфету и налил два бокала шерри. Мальчик изменился, подумал он. Да, очень изменился. Я горжусь своим сыном. Кулум принял бокал, его отрешенный взгляд опустился на вино и застыл. – Твое здоровье, Кулум. Ты справился прекрасно. – Твое здоровье, отец. – Кулум специально выбрал это слово. – Спасибо. – Не благодари меня. Я хочу быть Тай-Пэном «Благородного Дома». Очень хочу. Но я не желаю торопить тот день, когда смогу надеть ботинки покойника. – Я никогда так и не думал, – резко заметил Струан. – Да, но я всерьез рассматривал такой вариант. И теперь я доподлинно знаю, что эта мысль мне не по душе. Как, спросил себя Струан, мог мой сын сказать такое вслух и с таким спокойствием. – Ты сильно переменился за последние несколько недель. – Наверное, я начинаю узнавать себя. Это главным образом заслуга Тесс... ну и то, что я остался один на эти семь дней. Я вдруг понял, что пока не готов остаться один. – А Горт разделяет твое мнение о ботинках покойника? – Я не могу отвечать за Горта, Тай-Пэн. Я отвечаю только за себя. Я знаю лишь то, что ты в большинстве случаев оказываешься прав, что я люблю Тесс и что ты идешь против всего, во что веришь, чтобы помочь мне. Струану вновь вспомнились слова Сары. Он задумчиво поднес к губам свой бокал с шерри. Роджеру Блору на вид было лет двадцать с небольшим; его лицо выдавало огромное нервное напряжение, глаза смотрели настороженно. Одет он был в дорогой костюм, но материя кое-где протерлась до ниток; и его невысокая фигура выглядела сильно исхудалой. У него были темно-русые волосы и голубые глаза, в которых читалась глубокая усталость. – Пожалуйста, присаживайтесь, мистер Блор, – предложил Струан. – Я хочу знать, чем вызвана вся эта таинственность. И почему вы непременно решили говорить со мной наедине? Блор остался стоять. – Вы Дирк Локлин Струан, сэр? Струан был удивлен. Лишь очень немногим было известно его второе имя. – Да. А кем могли бы оказаться вы сами? Ни лицо, ни имя молодого человека ничего не говорили Струану. Но выговор у него был правильный – Итон, Харроу или Чартерхаус [19] . – Могу я взглянуть на вашу левую ногу, сэр? – вежливо спросил юноша. – Смерть господня! Ах ты, нахальный щенок! Давай выкладывай, что у тебя есть, или убирайся отсюда! – Ваше раздражение совершенно оправдано, мистер Струан. Пятьдесят против одного, что вы действительно Тай-Пэн. Даже сто против одного. Но я должен быть уверен, что вы тот человек, за которого себя выдаете. – Зачем? – Затем, что я имею информацию для Дирка Локлина Струана, Тай-Пэна. «Благородного Дома», чья левая ступня наполовину срезана пулей, – информацию огромной важности. |