Книга Сегун, страница 366 – Джеймс Клавелл

— Вы вошли в комнату? Пытались растолкать его? — настаивал Ябу.

— Нет, господин. Ниндзя наступали так быстро, что мы отошли и контратаковали. Все было, как я сказал…

Ябу посмотрел на Торанагу:

— Самиери-сан был на посту два дня. Он был очень истощен, — мы все устали. Что это доказывает? — задал он вопрос всем.

— Ничего, — все еще дружелюбно согласился Торанага. — Но потом, Косами-сан, вы вернулись в комнату?

— Да, господин. Самиери-сан все еще лежал на футонах, как я застал его в прошлый раз, и… в комнате все было в полном порядке, совсем все, господин. А он был зарезан ножом, господин, ударом в спину. Я думал тогда — ниндзя — и ни о чем не помышлял, пока меня не допросил Оми-сан.

— Ах! — Ябу повернулся к племяннику, вся его внутренняя энергия сконцентрировалась на том, кто его выдал, — он прикидывал расстояние между ними. — Так вы допрашивали его?

— Да, господин, — ответил Оми. — Господин Торанага просил меня проверить все показания. Здесь была одна странность, о которой я должен был сообщить нашему господину.

— Одна странность? А есть и еще?

— Согласно приказам господина Торанага я опросил всех слуг, которые уцелели после нападения ниндзя, господин. Таких оказалось двое. Извините, но они оба говорят, что вы прошли через их комнату с одним самураем и вскоре вернулись один, крича: «Ниндзя!» Потом они…

— Они бросились на нас и убили беднягу пикой и мечом и чуть не догнали меня. Я должен был отступить, чтобы поднять тревогу, — Ябу следил за Торанагой, осторожно переставляя ноги, чтобы занять более удобную позицию для атаки. — Я уже говорил вам об этом, господин, и в разговоре, и в письменном рапорте. Что эти слуги могли иметь общего со мной?

— Ну, Оми-сан? — потребовал Торанага.

— Простите, Ябу-сама, — продолжал Оми, — но они оба видели, как вы открывали засовы на секретной двери в главной башне, и слышали, как вы говорили: «Я — Касиги Ябу». Это позволило им спрятаться от бойни.

Лицо Ябу ничего не выражало. Внезапно Судару бросился перед Торанагой, чтобы защитить его. В тот же миг меч Хиро-Мацу блеснул у шеи Ябу.

— Стойте! — приказал Торанага.

Меч Хиро-Мацу замер — старик изумительно контролировал свои действия. Ябу не шелохнулся. Он гордо смотрел на них, потом надменно расхохотался.

— Разве я грязный ронин, чтобы нападать на своего сюзерена? Я — Касиги Ябу, владыка Изу, Суруги и Тотоми. — Он прямо посмотрел на Торанагу. — В чем меня обвиняют, господин? В помощи ниндзя? Чушь! Что мне эти фантазии слуг? Они лжецы! Или этот парень, который намекает на что-то, чего я не могу опровергнуть, а он — доказать?

— Доказательств нет, Ябу-сама, — ответил Торанага. — Я полностью с вами согласен: доказательств нет никаких.

— Ябу-сама, но вы все это совершили? — спросил Хиро-Мацу.

— Конечно, нет!

Торанага ответил:

— А я думаю, что да. Все ваши земли конфискуются. Пожалуйста, совершите сеппуку — сегодня же. До середины дня.

Приговор был окончательным. Это был главный момент, к которому Ябу готовился всю свою жизнь.

«Карма, — подумал он. Мозг его лихорадочно работал. — Я ничего не могу поделать — приказ законен… Торанага — мой сюзерен. Они могут отрубить мне голову, или я могу умереть с достоинством… Все равно я уже покойник. Оми выдал меня… Значит, такова моя карма. Всех слуг должны были убить, это входило в план, но вот двое выжили… Это моя карма. Веди себя достойно! — приказал он себе, собирая все свое мужество. — Думай и поступай соответствующим образом».

— Господин, — начал он с показной смелостью, — прежде всего, я не виновен в этих преступлениях — Косами ошибается, а слуги врут. Кроме того, я лучший из боевых генералов, которые у вас есть. Я прошу оказать мне честь возглавить атаку на Токкайдо или позволить занять место в первых рядах в первой же битве — тогда моя смерть принесет вам непосредственную пользу.

Торанага дружелюбно сказал:

— Это хорошее предложение, Ябу-сан, и я от всего сердца с вами согласен, что вы лучший генерал мушкетного полка. Но, прошу прощения, я не доверяю вам. Пожалуйста, совершите сеппуку до полудня.

Ябу сумел подавить ослепившую его злобу и выполнить свой долг самурая и главы рода. Он собрал все свое самообладание:

— Я официально прощаю моего племянника Касиги Оми-сана, освобождаю его от всякой ответственности за его предательство и официально назначаю своим наследником.

Торанага, как и все остальные, был поражен.

— Очень хорошо, — похвалил он. — Я думаю, это очень мудро. Согласен.

— Изу — наследственный удел рода Касиги. Завещаю его Оми-сану.

— Изу больше не ваш, чтобы вы могли кому-то его передать. Вы — мой вассал. Изу — одна из моих провинций. Я отдам его кому захочу.

Ябу пожал плечами:

— Я хотел отдать ему, даже несмотря на то… — Он засмеялся. — Это просьба на всю жизнь…

— Просить — можно. В вашей просьбе отказано. Ябу-сан, все ваши последние приказы подвергаются моему утверждению. Бунтаро-сан, вы будете официальным свидетелем. Теперь, Ябу-сан, — кого вы хотите себе в помощники?

— Касиги Оми-сана.

Торанага взглянул на Оми. Тот поклонился, лицо его побледнело.

— Для меня это большая честь!

— Тогда все оговорено.

Хиро-Мацу уточнил:

— И атака на Токкаидо — тоже?

— Нам будет безопаснее за нашими горами. — Торанага ответил на поклоны, вскочил на лошадь и пустил ее рысью. Судару вежливо кивнул и поехал за ним. Как только Торанага и Судару отъехали достаточно далеко, Бунтаро и Хиро-Мацу расслабились, но не Оми, — нет… Каждый не сводил взгляда с меча и руки Ябу.

Бунтаро осведомился:

— Где вы хотите сделать это, Ябу-сама?

— Здесь, там, внизу, на берегу, или на какой-нибудь навозной куче — мне все равно! Мне не нужны церемониальные одежды! Но, Оми-сан, вы не должны наносить свой удар, пока я не сделаю два разреза.

— Да, господин.

— С вашего разрешения, Ябу-сан, я тоже буду свидетелем, — предложил Хиро-Мацу.

— А ваш геморрой не против?

Ябу точно рассчитал — генерал разозлился.

— Пожалуйста, пошли за мной, когда он будет готов, — обратился он к Бунтаро. Ябу сплюнул:

— Я уже готов. А вы?

Хиро-Мацу повернулся на пятках. Ябу подумал, потом вынул из-за пояса свой меч Ёситомо в ножнах.

— Бунтаро-сан, не окажете ли вы мне любезность? Передайте это Анджин-сану… — Он протянул ему меч, потом нахмурился. — Вообще-то, подумав, я бы просил: если вас не затруднит, пошлите за ним — я хотел бы сам его отдать.