Книга Благородный дом. Роман о Гонконге, страница 210 – Джеймс Клавелл

Он пробежал обратно по палубе, занимавшей полкорпуса плавучего ресторана. Из труб рвался черный дым, искры и маленькие язычки пламени.

Бартлетт открыл дверь на верхнюю палубу и быстро закрыл её за собой, чтобы не создавать дополнительную тягу. Дыма стало гораздо больше, и пламя из кухонного шкафа выбивалось уже беспрерывно. К едкому запаху дыма примешивалась вонь горящего мяса.

Почти все столпились у дальней двери. Горнт стоял в стороне, наблюдая за всеми и что-то потягивая из стакана. «Господи, ну и хладнокровие у этого паразита!» — подумал Бартлетт.

Моргая слезящимися от дыма глазами, он осторожно обошел кухонный шкаф и чуть не налетел на Кристиана Токса, который согнулся над телефоном и пробовал перекричать окружающий шум:

— …мне наплевать, немедленно пришлите сюда фотографа, а уж потом звоните пожарным! — Токс со злостью швырнул трубку. — Тупые ублюдки, — пробормотал он, возвращаясь к жене, дебелой китаянке, смотревшей на него овечьим взглядом.

Бартлетт поспешил к Данроссу. Тайбань стоял рядом с четой Марлоу, Орландой и Кейси и что-то монотонно насвистывал.

— Ничего, Иэн, — тихо проговорил он, заметив, как странно звучит его собственный голос, — абсолютно ничего. Ни пожарных лестниц, ничего. Но мы можем спрыгнуть, запросто, если придется.

— Да. Нам повезло, что мы на этой палубе. Другим не выпало и этого шанса.

Данросс смотрел на дым и пламя, которые вырывались из кухонного лифта, расположенного у выхода.

— Довольно скоро нам придется решать, каким путем уходить, — тихо проговорил он. — Этот огонь грозит отрезать нам дорогу. Если выйдем наружу, может оказаться, что обратно уже не попасть и тогда придется прыгать. Если останемся внутри, выход один — лестница.

— Господи, — пробормотала Кейси.

Она старалась успокоить колотящееся сердце, подавить поднимающийся страх перед замкнутым пространством. Кожа стала липкой, взгляд метался от выхода наружу к двери на лестницу и обратно.

Бартлетт обнял её.

— Пустяки, мы в любое время можем прыгнуть.

— Да, конечно, Линк, — ответила Кейси с угрюмой решимостью.

— Вы умеете плавать, Кейси? — спросил Данросс.

— Да. Я… однажды оказалась в огненной ловушке. С тех пор смертельно боюсь пожаров.

Это случилось несколько лет назад, когда её маленький домик на голливудских холмах оказался на пути внезапно вспыхнувшего и стремительно распространявшегося огненного вихря. Она очутилась в кольце огня: дорога, которая шла внизу, по извилистому каньону, уже горела. Кейси включила все дождевальные установки для поливки газонов и стала окатывать из шланга крышу. К ней уже тянулись жадные щупальца пламени.

Потом огонь добрался до вершины холма, перекинулся с одного гребня на краю долины на другой и стал спускаться по склонам, подгоняемый потоками воздуха. Их порождал сам пожар, и они неслись со скоростью, достигавшей ста миль в час. Ревущее рыжее чудовище, пожиравшее деревья и дома, подбиралось все ближе, и никакого выхода не было.

Охваченная ужасом, она продолжала поливать крышу своего дома. Мимо проносились кошки и собаки из расположенных выше домов, одна овчарка с безумным взором свернулась клубком у стены её дома. Её окружал жар, дым и страх, и этому не было конца, но безжалостная стихия остановилась в пятидесяти футах от её участка. Непонятно почему.

Выше по улице от домов ничего не осталось. Сгорела большая часть каньона. Прокошенная огнем полоса почти полмили в ширину и две в длину в холмах, разделяющих Лос-Анджелес на две части, полыхала ещё три дня.

— У меня все хорошо, Линк, — слабым голосом проговорила она. — Я… думаю, я лучше пойду на воздух. Давай сматываться отсюда к черту. Поплаваем, и будет чудно.

— Я не умею плавать! — Дрожащая и уже не контролирующая себя Орланда вскочила и рванулась к лестнице.

Бартлетт перехватил её.

— Все будет в порядке. Господи, да здесь вам не выбраться. Слышите, как кричат эти бедолаги внизу? Вот у них положение действительно аховое. Оставайтесь на месте, ладно? Лестница не годится.

Окаменев от ужаса, она уцепилась за него.

— Все будет хорошо, — подбодрила Кейси.

— Да, — произнес Данросс, не сводя глаз с огня и клубов дыма.

— Нам… э-э… нам ведь действительно повезло больше других, верно, тайбань? — сказал Марлоу. — Да. Пожар, видимо, начался с кухни. Они с ним справятся. Флер, детка, нам не нужно будет прыгать.

— Это пара пустяков, — уверил его Бартлетт. — Там полно сампанов, и нас подберут!

— О да, но она тоже не умеет плавать.

Флер накрыла ладонью руку мужа.

— Ты всегда говорил мне, что надо научиться, Питер.

Данросс ничего этого не слышал. Он боролся с давним страхом. В ноздри лез смрад горящего мяса, слишком хорошо знакомый, и он ощущал позывы рвоты. Он снова очутился в горящем «спитфайре», сбитый над Ла-Маншем «мессершмиттом».

До скал Дувра было ещё слишком далеко, и он знал, что сгорит быстрее, чем сможет откинуть заевший и поврежденный фонарь кабины, чтобы выпрыгнуть с парашютом. Вокруг стоял ужасающий запах паленой плоти — его собственной. В ужасе и бессилии он ударил кулаком по прозрачному прочному пластику, сбивая другой рукой пламя, лизавшее ноги и колени, наполовину ослепший и задыхающийся в едком дыму.

Потом вдруг со страшным грохотом отвалился капот, его всего охватили взметнувшиеся адские языки пламени, и он каким-то чудом вывалился и стал падать, удаляясь от них, не представляя, осталось ли у него что-нибудь от лица, потому что все ещё дымилось — кожа на руках и ногах, ботинки и летный комбинезон.

А после — тошнотворная встряска, когда рывком открылся парашют, и тёмный силуэт несущегося на него со стороны солнца вражеского самолёта, искорки трассирующих пулеметных очередей, одна из которых разнесла ему часть икры. Больше он не помнил ничего. Только запах горящей плоти — такой же, как сейчас.

— Как вы думаете, тайбань?

— Что?

— Оставаться нам или уходить? — повторил Марлоу.

— Погодим пока, — сказал Данросс, и все были поражены: как он может так спокойно говорить и выглядеть таким невозмутимым? — Когда лестница освободится, мы сможем выйти, не торопясь. Зачем мокнуть без крайней необходимости?

— Такие пожары часто случаются? — нерешительно улыбнулась ему Кейси.

— Здесь, в Абердине, нет, а вот в Гонконге, боюсь, что да. Наших китайских друзей не очень заботят правила пожарной безопасности…

Прошло всего несколько минут с того момента, когда на кухне возник первый мощный очаг, а теперь огонь бушевал уже во всех кухонных помещениях и через кухонный лифт перекинулся на центральную часть трех верхних палуб. Пожар отсек кухни от единственной лестницы, и по другую сторону огня остались два десятка объятых ужасом людей. Остальная обслуга давно уже сбежала и присоединилась к волнующейся человечьей массе палубой выше. Было ещё с полдюжины иллюминаторов, но маленьких и проржавевших. В панике один из поваров рванулся сквозь пылающую завесу, пронзительно вскрикнул, когда пламя охватило его, почти преодолел обжигающий заслон, но поскользнулся, и его вопли слышались ещё долго. У остальных вырвался стон ужаса. Другого пути к спасению не было.