Онлайн книга «Шамал. В 2 томах. Т.1. Книга 1 и 2.»
|
– Он не знает, – произнес невысокий иранец тем же испуганным шепотом. – Не может быть, чтобы он знал, он же человек Бога, набожный и самый ученый аятолла среди всех них… Усталость навалилась на Бакравана, и он прислонился к стене, безвольно закрыв глаза и погрузившись в сон. Через какое-то время его встряхнула грубая рука: – Бакраван, тебя вызывают. Пошли! – Да-да, – промямлил он и, пошатываясь, поднялся на ноги. Слова застряли у него в горле, когда он узнал Юсуфа, начальника «зеленых повязок», которые приходили вчера вечером на базар. Спотыкаясь, он двинулся следом за ним, проталкиваясь сквозь остальных, вышел из комнаты в какой-то коридор, поднялся по лестнице и зашагал по еще одному холодному коридору с камерами по обеим сторонам, в каждой двери – глазок, мимо охранников и других людей, которые бросали на него странные взгляды; где-то рядом раздавался чей-то плач. – Куда… куда вы меня ведете? – Побереги силы, они тебе понадобятся. Юсуф остановился у двери, открыл ее и втолкнул его в комнату. Комната была тесной, вызывала клаустрофобию и была битком набита людьми. В середине стоял деревянный стол, за которым сидели мулла и четыре молодых человека по обе стороны от него; на столе лежали какие-то бумаги и Коран; зарешеченное оконце высоко в стене голубело ясным небом и роняло в комнату косой столб солнечного света. У стен, прислонившись к ним, стояли «зеленые повязки». – Джаред Бакраван, базаари, заимодавец, – сказал Юсуф. Мулла поднял глаза от листа бумаги, который изучал. – А, Бакраван, салам. – Салам, ваше превосходительство, – дрожащим голосом ответил Бакраван. Мулле было лет сорок с небольшим: черные глаза и черная борода, белая чалма и потертый черный халат. Людям рядом с ним не было и тридцати, они сидели небритые или с бородами, бедно одетые; их оружие стояло у стены позади них. – Чем… чем я… могу вам помочь? – спросил он, стараясь сохранять спокойствие. – Я Увари, назначенный Революционным комитетом в качестве судьи, и эти люди тоже судьи. В этом суде правят слово Аллаха и Священная Книга. – Голос муллы был суровым, выговор выдавал в нем казвинца. – Ты знаешь Пакнури, прозванного Скрягой? – Да, но позвольте сказать, ваше превосходительство, согласно нашей Конституции и древнему закону база… – Просто отвечай на вопрос, – оборвал его один из молодых людей, – у нас нет времени выслушивать всякие речи. Ты знаешь его или не знаешь? – Да, знаю, разу… – Ваше превосходительство Увари, – прервал его Юсуф с порога. – Прошу вас, кого привести следующим? – Пакнури, потом… – Мулла прищурился на список имен перед собой. – Потом сержанта полиции Джафруди. Один из сидевших за столом сказал: – Этого пса вчера ночью судил наш другой революционный суд, и сегодня утром его расстреляли. – На все воля Аллаха. – Мулла длинной чертой вымарал имя из списка. Все имена, стоявшие в списке выше него, были зачеркнуты. – Тогда приведите Хассена Турлака, он в камере пятьсот семьдесят три. Бакраван едва не вскрикнул. Турлак был журналистом и писателем, пользовавшимся огромным уважением; наполовину иранец, наполовину афганец, он был мужественным и страстным критиком шахского режима и даже провел несколько лет в тюрьме за свои убеждения. Небритый молодой человек рядом с муллой раздраженно поскреб ногтями воспаленное красное пятно на лице. – Кто этот Турлак, ваше превосходительство? Мулла заглянул в список. – Газетный репортер. – Чего на него время тратить? Конечно, он виновен, – сказал третий. – Разве это не он заявлял, что слово можно менять, что слова Пророка не подходят для сегодняшнего дня? Он виновен, конечно же, виновен. – На все воля Аллаха. – Мулла перевел внимание на Бакравана. – Пакнури. Он когда-нибудь занимался ростовщичеством? Бакраван с усилием оторвался мыслями от Турлака. – Нет, никогда, и он не… – Он давал деньги взаймы под проценты? Желудок Бакравана болезненно сжался. Он видел эти холодные черные глаза и изо всех сил пытался заставит мозг работать. – Да, но в современном обществе про… – Разве не ясно записано в Священном Коране, что одалживание денег под проценты является ростовщичеством и противно законам Аллаха? – Да, ростовщичество противно законам Бога, но в современном обще… – Священный Коран безупречен. Слово является ясным и вечным. Ростовщичество есть ростовщичество. Закон есть закон. – Глаза муллы сделались пустыми. – Вы поддерживаете закон? – Да-да, ваше превосходительство, конечно, разумеется, поддерживаю. – Блюдешь ли ты пять столпов ислама? – Они были обязательными для всех мусульман: произнесение шахады; совершение ритуальной молитвы пять раз в день; добровольная уплата закята, налога в размере одной десятой части годового дохода; соблюдение поста с рассвета до заката во время священного месяца рамадан и последнее – совершение хаджа, паломничества в Мекку один раз в жизни. – Да-да, соблюдаю, кроме… кроме последнего. Я… я еще не совершил паломничества в Мекку… пока что. – Почему же нет? – спросил молодой человек с пятнами на лице. – Денег у тебя больше, чем мух на навозной куче. С такими деньгами ты мог бы перенестись туда в любой машине, летающей по воздуху, в любой! Так почему нет? – Я… это мое здоровье, – сказал Бакраван, боясь поднять глаза и молясь про себя, чтобы ложь прозвучала убедительно. – Мне… у меня слабое сердце. – Когда ты в последний раз был в мечети? – спросил мулла. – В пятницу, в прошлую пятницу, в базарной мечети, – ответил он. Это была правда, он действительно ходил туда, но не молиться, а на деловую встречу. – Этот Пакнури, он блюдет пять столпов, как приличествует истинному правоверному? – спросил один из юношей. – Я… я так думаю. – Всем известно, что не блюдет, хорошо известно, что он был сторонником шаха. А? – Он был патриотом, патриотом, который финансово поддерживал революцию и поддерживал аятоллу Хомейни, да пребудут с ним благословения Аллаха, многие годы оказывал финансовую поддержку муллам и… – Но он говорил по-американски и работал на американцев и шаха, помогая им эксплуатировать и грабить богатства нашей земли, разве нет? – Он… он был патриотом, который работал с иностранцами на благо Ирана. – Когда сатана-шах незаконно создал свою партию, Пакнури вступил в нее, служил шаху в меджлисе, разве нет? – спросил мулла. – Он был депутатом, да, – ответил Бакраван. – Но он работал для револю… – И он голосовал за шахскую так называемую «Белую революцию», которая отняла земли у мечетей, объявила равенство женщин, насадила в стране гражданские суды и государственное образование вопреки повелениям Священного Корана… |