Онлайн книга «ГЗ. Жизнь и смерть в главном заповеднике российских студентов»
|
Я как бы развесил уши: – Как интересно. А, знаешь, я ведь теперь твердо верю в математические прогнозы. Твой, ведь, ну, который ты объявил каббалистам, сбылся. Для него мои слова, похоже, оказались неожиданностью: – Ты это понял? – Да, конечно. – А больше никто… – заметил он и вдруг вдохновился. – А ты напишешь об этом в своей статье? Я как бы раздумывал: – Ну… Может быть… Видишь ли, одного прогноза ведь маловато. Это могут счесть случайностью. Мой главный редактор, наверняка, не поверит. Хотя я лично верю. Антон убежденно сказал: – Это не случайностью. И следующий мой прогноз сбудется на сто процентов. Я подсказал: – «Это случится 10 марта…» Он уже не удивлялся тому, что я знаю и об этом его прогнозе: – Да. Случится. Да, 10 марта. А потом будут новые происшествия. Сбудется и следующий прогноз, и следующий, и следующий. Я спросил, стараясь быть как можно спокойнее: – А сколько будет происшествий всего? Когда они произойдут. Антон ненадолго задумался, потом решительно встал из-за стола: – Пойдем ко мне, покажу. Я тоже вроде бы съел все, что можно. Мы поднялись в комнату к Антону. В прихожей столкнулись с парнем, выходящим из душевой комнаты. Антон кивнул на меня: – Это Александр, тоже математикой интересуется, – и кивнул на парня. – А это мой сосед по блоку – Юра Таиров. Хороший инженер будет. Он летающую тарелку изобретает. Скоро на ней катать будет всех желающих. Хоть над Москвой, хоть по бесконечным просторам Вселенной. Сосед недовольно огрызнулся: – А Антон будет шпионом, – и юркнул в свою комнату. Мы зашли в жилище Антона. Это была точно такая же комната, как у Зои. Только захламленная, заваленная картонными коробками, судя по надписям, из-под компьютерной техники. Видимо от этих коробок пахло чем-то химическим. Я кивнул в сторону стены: – А сосед он что, действительно тарелку делает? Антон подтвердил: – Да, только ей практически и занимается. Никуда кроме лекций и библиотеки не ходит. По-моему он уже год из ГЗ не выходил, свежим воздухом не дышал. – Прямо как черный аспирант, – подумал я вслух. – Что? – не понял Антон. – Ничего. Это я так. И получается у него эта тарелка? Антон одобрительно кивнул: – Очень даже может получиться. По крайней мере, расчеты правильные. Я поинтересовался: – И ты, как он, из ГЗ никуда не выходишь? Он покачал головой: – Отчего ж… Я работаю много, но не хочу быть просто придатком мозга. Ничто человеческое мне не чуждо. Я спортом занимаюсь. На тусовки разные хожу. Там на меня пока мало внимания обращают. Но рано или поздно, благодаря науке, стану известным… – Известным шпионом? – Почему? – не понял Антон. Я снова кивнул в сторону стены: – Сосед же сказал, что ты шпионом будешь. Он усмехнулся: – Да, это я одно время криптографией, шифрами занимался. Очень это у меня хорошо выходило, ну, меня в соответствующие органы позвали на работу. Но скучно это – одним и тем же заниматься всю жизнь. К тому же я потом другим делом увлекся. Почти не секретным… – Почти? – Да у нас тут почти все секретное. Куда ни ткни, везде математику для военных и всяких специальных целей приспособить можно. Но то, чем я теперь занимаюсь, как сказал уже, почти не секретное. И прославиться можно с этим делом еще при жизни. А в органы ведь пойдешь, так после твоей смерти про тебя лет через пятьдесят расскажут. Может быть, расскажут, а может, и нет. А может быть, и расскажут, но не о тебе. Пойди потом кому докажи… Мне не терпелось: – Так, чем ты увлекся. Расскажи, раз оно почти не секретное? – Сейчас покажу и расскажу, – Антон сел за компьютер. – Понимаешь, какая штука. В научном мире есть совершенно неисследованные вещи в казалось бы исследованных областях. – Например? – Например, ну самое элементарное: 2х2 – это не всегда 4. – Ты, значит, этим занимаешься? – Нет, – снова усмехнулся Антон, – более интересной штукой. – Какой? Он обернулся на меня от экрана компьютера: – Теорией неровного поля. Мне это ничего не говорило: – А что это такое? Он вздохнул: – Как бы тебе это попроще объяснить… Футбол смотришь? – Да, случается. Антон провел рукой по пыльному столу: – Там поле, по которому футболисты бегают, ровное? – Вроде бы ровное. – Вроде бы ровное, а мячик по кочкам скачет, футболисты ни с того, ни с сего спотыкаются? Я согласился: – Бывает. Он продолжал: – Бывает, потому что поле, хотя кажется таким гладеньким после газонокосилки, на самом деле неровное. – И? Антон торжествующе смотрел на меня: – И так не только с футбольным полем, так со всеми предметами, со всеми линиями и пространствами. Везде есть кочки и ямки. Даже когда их незаметно, не видно. Даже в идеально ровных пространствах и процессах. – И? – И их математически можно высчитать, рассчитать в соответствии с материалом, окружающей средой, движением и прочими факторами. Теперь понял: – И ты этим занимаешься? – Да. Я был несколько разочарован. Кочки и ямки были далеки от моего расследования в ГЗ. Но нужно было поддерживать разговор: – Наверное, интересно. А практическое значение есть? – Конечно, – удивился Антон. – Это же очевидно. Например, можно рассчитывать крепость материалов. Можно планировать выбросы энергии. Можно предсказывать цикличность и «выбросы» многих процессов. Я предположил: – Например, землетрясений? Он развел руками: – Землетрясений, цунами, ураганов, других событий. Эту штуку можно наложить на любой город, на страну, на мир. И тогда можно, например, предсказать, где и что может случиться. И тут я вдруг догадался: – Так тот прогноз, что ты дал – и про 15 февраля, и про 10 марта – это теория неровного поля? |