Книга Весь мир - чулан, страница 44 – Аглая Дюрсо

— …а мы иногда не знаем даже того, что у нас под боком, — назидательно продолжила Белка.

— Ну почему? — возразил ей Кладовкин. — Я вот знаю все свои сокровища наперечет…

— Но ведь ты не знаешь, сокровище или нет то, что тебе не принадлежит? — спросила его Белка.

— А что мне не принадлежит? — заинтересовался Кладовкин.

Белка только хмыкнула:

— То, что ты не принимаешь за сокровища. И то, о чем ты не знаешь…

— Например, коньки! — выпалила Канючка.

— Я принесу их тебе! — горячо уверил Канючку Дорожкин. И добавил: — Ну, и тебе, Кладовкин, кусочек, если что-то останется после того, как Канючка себе возьмет.

Белка подставила путешественнику спину.

— Вперед! — скомандовал Дорожкин и указал рукой куда-то вдаль.

Крыса усмехнулась: — ну, тогда наверх…

Четверо обитателей буфета задрали головы. Там, где заканчивался часовой домик, сгущалась мгла и трепыхалась паутина. А чуть сбоку во мгле посверкивали две устрашающие молнии.

— Так вот вы какие, коньки, — задумчиво поскреб рыцарский шлем Кладовкин. Безусловно, они представляли немалый интерес для искателя сокровищ. Как же я раньше не догадался поднять голову?!

А вот Канючку стальные молнии испугали:

— Может, на празднике можно без них обойтись?

Но Дорожкина уже влекла неизведанная дорога наверх.

Ему пришлось крепко вцепиться в серебристую шерстку: Белка начала карабкаться по боковой стенке буфета, цепляясь коготками за только ей заметные сучки и щелочки.

— Вот! — сказала она, когда они пробрались сквозь дебри паутины.

— Это — коньки?! — изумился Топ Дорожкин.

— Ну да! — кивнула крыса.

На громадном мече в стене висели… два огромных дома на острых полозьях! Дорожкин мог легко спрятаться внутри каждого из них не только со своим спальным носком, но и вместе с Белкой!

— Как же мы их дотащим? — безнадежно спросил Дорожкин. — Они же крепко держатся!

От коньков к мечу тянулись толстенные канаты, а вокруг меча они были напутаны потуже, чем веревочки вокруг рога дракона!

— Ну, не так уж и крепко, — пожала плечами Белка.

Осторожно, чтобы не уронить Дорожкина, она оторвала от стены передние лапы и схватилась ими за блестящее лезвие конька. А потом осторожно потянулась мордочкой к мечу, торчащему из стены…

— Хрусь! Хрусь! — услышал Дорожкин.

— Подерхых ыво (подержишь его)? — сквозь зубы прокричала ему Белка. С ее морды свисали обглоданные кусочки канатов.

От удивления Дорожкин не разобрал, чего же хочет от него Белка. Поэтому он завороженно кивнул. А зря!

Белка выпустила из лапок лезвие конька, чтобы ухватиться за стену.

А на бедного путешественника Дорожкина обрушилась вся тяжесть гигантского сооружения, которое Белка только что отгрызла от стены!

Вместе с коньком, обрывками каната, крысой Белкой и своим спальным носком путешественник Дорожкин полетел вниз! Он все еще сжимал в руках огромное лезвие, оно угрожающе посверкивало над его головой!

В последний момент крыса Белка схватила Дорожкина за воротник и закинула его на конек! Но сама сорвалась! Теперь она падала первой, над ней, со свистом рассекая воздух, летел конек, а из зева конька выглядывал отчаявшийся Дорожкин.

— Белка! Береги голову!

Белка прикрыла голову лапками, но что толку?!

Она посмотрела вниз: все ближе и ближе гладь озера! Но если раньше вода была спасительной и мягкой и могла спрятать в своей глубине крысу от любого острого конька, то теперь стеклянная гладь не сулила ничего хорошего!

— Шмяк! — это Белка рухнула на каток и изо всех сил заскребла лапами, в ужасе поглядывая на подлетающее лезвие.

Увы! Далеко убежать от надвигающегося конька она не могла! В суматохе она забыла выпустить из зубов канаты, которыми конек был зашнурован!

— Дзыннь!!! — это свалился на лед конек, срезав шерсть с хвоста из искусственного меха, которым так гордилась Белка!

Мысль, что она предстанет перед друзьями с голым мерзким розовым хвостом, казалась крысе невыносимой! Она дернулась раз, другой…

И услышала аплодисменты!!!

Это хлопали Кладовкин и Механюк.

— Чудо! Чудо! Какая ты прелесть, Белка! — это кричала Канючка.

Скользя на бегу по стеклянной глади, Белка оглянулась: меховая, испорченная лезвием одежка ее хвоста валялась на льду, а хвост был гол и лыс!!!

«Я им нравлюсь и без хвоста», — обрадованно подумала Белка и веселей заскребла коготками по льду. Если честно, то ей уже давно было в тягость притворяться не тем, кем она была на самом деле.

Чему же так радовались Механюк, Кладовкин и Канючка? Неужели им действительно так понравился голый крысиный хвост, которого так стеснялась Белка? Конечно, нет. Они даже не обратили внимания на такую мелкую ерунду! Так обычно и бывает: изъяны, которых мы стыдимся, мало кого интересуют.

Механюк, Кладовкин и Канючка восхищались совершенно другими достоинствами Белки: свалившись на лед и пытаясь удрать от смертельного лезвия, она так и не выпустила из зубов обрывки каната, крепко пришнурованные к гигантскому коньку! И теперь она бежала по кругу замерзшего озера, а за ней строго по кругу ехал на своем лезвии конек-дом! А из трубы этого дома выглядывал Топ Дорожкин!

— А меня прокатишь? — затаив дыхание, спросила Белку Канючка.

Да разве есть на этом свете хоть что-нибудь, что не сделала бы крыса Белка для своих друзей, для тех, кто любит ее всю, вместе с хвостом?! И она радостно крикнула:

— Э-эх, прокачу!!!

Сначала Белка катала Канючку в коньке, а потом, когда у Белки закружилась голова, Канючку катал Механюк. Только не при помощи зубов и канатов, а при помощи… ума!

На крюк зонта, в котором когда-то было озеро, а теперь каток, Механюк приладил вертелку.

— Что ж, вертелка — тоже сокровище? — изумился Кладовкин, видя, как Механюк привязывает к лопастям вертелки канаты от конька. — А я, дурак, ею тесто для блинов делал!

Тем временем Механюк уселся рядом с вертелкой и начал ногами крутить ее, перебирая лопасти. А лопасти потянули за собой канат, а канат потянул за собой конек, стоящий на льду. А конек повез по кругу Канючку!

Как же она хлопала! Как же она кричала «ура»! Но потом ее хлопки и крики стали тише. А еще чуть позже она схватилась за голову и слабым голосом спросила:

— А что еще делают на Новый год?

— Впадают в спячку, — сообщил ей Дорожкин. Он устал и перенервничал за время конькового похода. А за время катания Канючки заскучал и начал засыпать.