Онлайн книга «Посольство»
|
– Извините, сэр, – сказала женщина, обращаясь к тому, кто был рядом с ней. – Тут джентльмен интересуется… – Кто это? – спросил мужской голос. – Полковник Эдвард Дж. Френч, армия США. А с кем я разговариваю? – Я все думал, когда вы позвоните, – сказал ему Паркинс. – Откуда вы узнали? – Узнал? Что? – О! – Паркинс помолчал. – Полковник, вы знаете мост через Темзу у Хинли? – Не очень. А что случилось? – Серый «форд-фиеста» врезался в стальную конструкцию моста. Это случилось между десятью и десятью тридцатью вчера ночью. Никто не видел аварии. В это время, вы же понимаете, все добирают свое в пабах. – А водитель? Что с водителем? – Водителя нет. Считаем, что выбросило прямо в реку. – Чушь! – взорвался Нед. – Шамун лучший водитель из всех, кого я знаю! Паркинс снова помолчал. – На автомашине вмятины и царапины, появившиеся не из-за этой аварии. – А вы что там делаете? – Помогаю другу. Вы могли бы подъехать? – Я без машины. – Скажите, где вы находитесь, и за вами через десять минут заедут. * * * Посторонние и свои. Жестокая игра. Поле, на котором шла игра, было обширной территорией, застроенной старыми и новыми зданиями. Больничная территория включала отдельные строения из красного кирпича и бетонных панелей, а между ними располагались стоянки, возле которых зеленела трава и росли деревья. Как огромная шахматная доска с маленькими фигурками. Отделение несчастных случаев помещалось в современном двухэтажном здании; с воздуха оно казалось буквой «Н» с еще одной ножкой. Нед посмотрел на Паркинса и высокого мужчину с редкими рыжими волосами и усыпанным веснушками лицом. Оба сидели недалеко от входа за письменным столом, специально выделенным для них. Они разговаривали тихо, как посвященные, не желавшие, чтобы с ними играл кто-то еще. Очевидно, как раз у этого входа и произошла перестрелка. Большое пятно крови впиталось в бежевое ковровое покрытие недалеко от стола. Дальше по холлу под падающим сверху светом тоже была видна кровь. Мозг и внутренности размазались по стенам и ковру, словно их бросили, как игральные кости. Вход был огорожен невысокими стальными прутьями на подставках, между ними были натянуты оранжевые пластиковые ленты. Яркие полосы лент окружали места, где погибли люди, и не давали праздным посетителям ступить на них. Хотя здесь не могло быть праздных посетителей. Неду хотелось побыстрее взглянуть на место, где произошла эта… так называемая авария. – Извините меня, джентльмены. Рыжеволосый поднял голову. – Да? – Когда я смог бы взглянуть на машину моего заместителя? – Через полчаса. – Можно поговорить с немцем? Рыжеволосый недовольно нахмурился. – А для чего? – сказал он с шотландским акцентом. – Я говорю по-немецки. Если он в сознании… Шотландец взглянул на Паркинса. – Чтобы убить время? Паркинс кивнул. – А почему бы и нет? – Хорошо, – согласился шотландец. Он ткнул большим пальцем через плечо. – Там, в интенсивной терапии. * * * Светает, подумал Берт. Он только что открыл глаза и увидел, где находится. Он все вспомнил. Чистая больница. Чистые бинты. Чистые доброжелательные медсестры. Покой. Безмятежность. Как в могиле. В лесу, где много голубых цветов. Два мальчика, один из них из Штутгарта, где… Кто этот мужчина? Мужчина сел рядом. Знакомое лицо. Пришел пытать Берта. Откуда он знает это лицо? – Доброе утро, как дела? – спросил мужчина. – Вы мой друг? – наконец Берт мог говорить по-немецки. – Вы пришли мне помочь? Или вы один из них – мучитель, предатель, убийца? Я больше не выдержу пыток. Я выбрал трудный путь в жизни. Я не жду, что со мной будут обращаться лучше, чем я стал бы обращаться с моими врагами. Но есть предел выносливости. Он внезапно перестал говорить, и Нед увидел, как от жалости к себе одна-единственная слеза скатилась по его щеке. Только одна. Господи, да какая же в нем внутренняя сила! – Я не враг, – сказал ему Нед по-немецки. – Быть может, я смог бы помочь тебе. Я пришел сюда не для того, чтобы причинить тебе новые страдания. Нужны месяцы, чтобы ты выздоровел. Но серьезных переломов нет, и заражения крови тоже, к счастью, нет. Незабинтованным было только лицо Берта. Несколько зубов выбили. И все же он говорил и жил. Из-за того, что ему повезло, и благодаря фантастической стойкости. – Ты счастливчик, Берт. – Да, – согласился тот с готовностью. – Но вы и не подозреваете, на что способны эти предатели. А все потому, что у меня не было связи с народом. Вы понимаете. Вы умный человек и немец. Мне кажется, я знаю вас по прежней жизни, да? Поэтому вы поймете, что идеология может дать повод для измены. – Они предали тебя, твои товарищи? – Хефте. А за что? Вы умный человек, вы понимаете, что, когда весь мир у вас в руках, когда будущее человечества зависит от тебя, нет цены, за которую можно предать свое дело. – Он предал тебя за деньги. Эта история стара, как мир, Берт. – Нед налил немного воды из графина в бумажный стакан и поднес к губам парня. Тот жадно глотнул, закашлялся, снова глотнул. – И кому тебя продали? Наемникам. Правильно? – Я знал, что вы умный человек. Да, наемникам. Мы были так близки к победе. К победе во всех отношениях: и в пропаганде, и в финансах… – Он снова закашлялся. – Эти наемники осквернили твои идеалы, – сказал ему Нед, подбираясь наконец к тому вопросу, который хотел задать. – А чем их планы лучше твоих? – Понятия не имею. Они набросились на меня в темноте. Они… – От возбуждения он, видимо, пошевелился слишком резко. Боль перекосила его лицо. Единственной незабинтованной рукой он показал на низ живота. – Они искромсали меня там. Как бычка. – Не может быть! – И за это я тоже должен благодарить Хефте. Он сделал это собственным ножом. – Врачи говорят, что ты поправишься. У тебя будут дети, Берт. Ты веришь мне? На лице парня появилось странное выражение. Он смотрел на Неда, все еще пытаясь сосредоточиться, но взгляд его блуждал где-то далеко. – Дети поджаривали хлеб, – сказал он. – Они клали «мюнстер» на хлеб. Тоненькие кусочки. И «мюнстер» исчезал. Никто не знал, что «мюнстер» все еще там. Это был их секрет. Только дети знали его. – Ты хочешь иметь детей? |