Онлайн книга «Непричесанные разговоры»
|
– Я хочу задушевную подружку. Уютную такую пышечку, и чтобы, кроме меня, у нее никого не было, – вздохнула Эллен. По радио играли старенький рок, до боли знакомый, будивший воспоминания. В свое время авторы музыки и предположить, наверное, не могли, что она вызовет тоску по прошлому, подумала Кора. Из другой комнаты тоже гремела музыка, мучительно сумбурная. Теперь сыновей Коры (Сэму исполнилось девятнадцать, а Колу – восемнадцать) было почти не видно, зато хорошо слышно. Даже более чем слышно: пол гудел, стулья тряслись, а у Эллен стучало в висках. Шумная у Коры семья, хоть и состоит всего из трех человек. Тишина Кору раздражала. Кора не жаловала мыслей, приходивших ей на ум в тишине. Она бросила на Эллен тревожный взгляд: – Чего ты хочешь? – Ты слышала. – Эллен не спеша потягивала чай. – Хочу задушевную подругу-пышечку. Знаешь, вроде кассирш в универмагах. Они без конца улыбаются, начисто забыв о себе и думая только о твоей брюссельской капусте и туалетной бумаге. Кора слегка дунула на ногти. – То есть ты мечтаешь иметь жену? – Черта с два. Я сама была женой и знаю, что жены бывают совершенно невыносимы. – Эллен покачала головой. – Нет уж, не надо мне никого на меня похожего. Хватит и меня одной. Хочу подругу-пышечку. Видела одну сегодня в «Сэйфвэй». Она мне сказала: «Лапочка, вот вам для вина пакет побольше». И я почувствовала, что меня любят. И подумала: вот бы она пригласила меня в гости, гладила бы по голове и угощала пудингом и какао! «Лапочка», назвала ее кассирша. «Лапочка». Эллен была сражена. – Эллен, ты же терпеть не можешь какао! – В гостях у подруги-пышечки не отказалась бы. Ну так вот, сложила я свои покупки в тележку и пошла в киоск за сигаретами. Возвращаюсь – а моя пышечка уже любезничает с кем-то другим: «Лапочка, вот вам для вина пакет побольше». Предает меня. Она разбила мне сердце. – С чего бы? – разозлилась Кора. Эллен кого хочешь сведет с ума. – Вместо того чтобы ходить по магазинам как все нормальные люди, ты всюду ищешь любви и понимания! Эллен передернула плечами, допила чай и принялась разглядывать узор на донышке. Кора протянула за чашкой руку: – Опять черный пес. Ты все еще тоскуешь. – И без твоего чая знаю. Что у меня за жизнь? Тоска зеленая. С мужем то сходимся, то расходимся. Пора что-то менять. Сама не понимаю, как это началось. Мне всегда казалось, что все само наладится. Как бы не так! Что же со мной будет? Хватит ли у меня сил разобраться с Дэниэлом? – По чаю нельзя предсказать будущее. А что делать с Дэниэлом, не мне тебе говорить. Гони его взашей. Он тебе изменяет направо и налево, а как только спустит все свои деньги, примется за твои. Другая бы на твоем месте не стала терпеть. Заеду за тобой в шесть. Будь готова. Не вздумай выходить полуголой и просить у меня тушь. Я должна появиться в школе пораньше. Мне предстоит как следует покомандовать, – бодро сказала Кора. Она собиралась с силами, готовилась к бою. В кухню вошел Кол и принялся рыться в холодильнике. – И поесть-то нечего, – пожаловался он. – Как это – нечего? – возразила Кора. – Есть йогурт, яблоки… – Разве это еда? – Кол схватил банан. Кора глянула на сына. – У тебя страшно волосатые ноги, – заметила она. – Когда это ты успел так обрасти? – Всю жизнь обрастал. Оставь мои ноги в покое. – В один прекрасный день замечаешь, – вздохнула Кора, – что ноги у них волосатые, на подбородке щетина, а прыщи куда-то делись, и лосьон тут ни при чем. Тебя обнимают, целуют на ночь, но уже как-то по-другому. Появился еще кто-то, о ком тебе пока не говорят. Девушка. Это… – Обычное дело? – подсказала Эллен. – Не надо мне твоих утешений. От тебя сроду ничего разумного не услышишь. Так или иначе, чувствуешь себя старухой. – Ты бы и без детей до таких лет дожила. – Но казалась бы моложе, – возразила Кора. И добавила: – Так в шесть? – Жду не дождусь, – процедила Эллен. – К тебе обязательно подскочит кто-нибудь из родителей, ляпнет глупость, ты расстроишься… я не выдержу, Кора! – Учитывая твою пышечку-изменщицу, за день тебе разобьют сердце дважды. Эллен хмуро кивнула. – Всего дважды, – уточнила Кора. – Значит, день удался. Эллен снова хмуро кивнула. В шесть Кора постучала к подруге в дверь. Эллен, ясное дело, еще не одевалась. Она провела Кору на кухню и принялась доедать свой ужин, кукурузные хлопья. – Полюбуйся на себя! – воскликнула Кора. – Взгляни, как ты одета, что ты ешь и который час! – Всего полшестого. То есть было полшестого, когда я смотрела на часы. – Когда? – Не помню. Кажется, полчаса назад. Перед тем как я полезла в ванну. – По-твоему, стрелка стоит на месте? – Нет, – признала Эллен. – Разумеется, нет. Просто я удивляюсь, как быстро она движется. Неумолимо. – Вечно ты в облаках витаешь. – Ну и что тут такого? – Для тебя – ничего. А других доводит до белого каления. Одевайся, да поскорее. Эллен натянула черные джинсы и черную шелковую блузу. Сняла с крючка за дверью черную куртку и поспешила вслед за Корой вниз по лестнице. – С выбором одежды ты не утруждаешься, – заметила Кора. – Ненавижу выбирать. Ты же знаешь. Каждый раз так долго мучаюсь, что не остается времени помечтать. От езды в «пердулете» всегда захватывало дух. Ветер завывал в дверных щелях и в окнах, которые никогда полностью не закрывались. Автомобиль ревел и трясся. На третьей и четвертой скорости казалось, что машина летит во весь дух, и при взгляде на спидометр Кора и пассажиры всякий раз удивлялись, что скорость всего-то тридцать пять миль в час. Кора приехала к Эллен по Лейт-уок. Теперь им предстояло вернуться. – Чертов красный свет! – ругалась Кора, борясь с рычагом передач, который на первой скорости вечно заедал. – Сейчас эта скотина даст задний ход, а на хвосте чертов «ягуар». Сбоку подъехал «фольксваген». Газанул. Загорелся желтый. «Пердулет» взревел. Зеленый. Обе машины сорвались с места. Кора ликовала, обогнав на светофоре «фольксваген». – Вот тебе, урод, член лохматый в дешевом пиджачишке! – орала она вслед машине-сопернице, которая с легкостью уйдя вперед, уже неслась к следующему светофору. – Кора! – ужаснулась Эллен. – Ты и в жизни командирша, и за рулем хулиганка! – Ерунда. Просто сужу предвзято, как, впрочем, и все мы. Я, собственно, против мужчин ничего не имею, но всяческих «измов» набралась, спасибо телевидению. За рулем меня обуревают антипиджачизм и античленизм ко всем водителям-мужикам. На дороге прочь всякую политкорректность, детка! |